застыл образ Хейдена Уэстфилда, лежащего на шезлонге и прикрытого лишь небольшим куском ткани.
– София?
Она слегка вздрогнула и, обернувшись, увидела, что Томас внимательно смотрит на нее. Он улыбнулся.
– Похоже, дорогая, вы не слышали ни единого моего слова.
– Томас, простите меня, пожалуйста, – ответила София, чувствуя себя глупо из-за того, что распутно грезила о человеке, совершенно ей безразличном.
– О чем задумалась?
Она уставилась на свои руки, сложенные на коленях.
– Я думала о том, доставлены ли припасы для амбулатории.
София почувствовала себя виноватой, она всегда была предельно честна с Томасом, но рассказывать ему о своих постыдных грезах… ни за что. Не расскажет даже своему надежному другу, который знает о ней больше, чем кто-либо в Лондоне. Он знал, что София выросла в Челси, у нее были мама, папа, дедушка и сестра Мария. Но дифтерия выкосила их семью, пощадив только ее и Марию. Сестер отправили к единственному имеющемуся у них родственнику – дяде отца Чарлзу. Ей было двенадцать, когда они приехали в Нортумберленд, и она все еще помнила слова двоюродного дедушки Чарлза, которые он произнес, увидев девочек.
– Велите их хорошенько отмыть, – сказал он экономке. – Они выглядят как цыганки.
В то время она не понимала, почему их оливковая кожа так раздражает его. Мама была еще темнее, и папа называл ее своей итальянской богиней. Лишь годы спустя она узнала о надеждах дедушки на брак отца, что он женится на приличной английской мисс, может быть, даже на аристократке. И не имело значения, что Алетта была дочерью весьма уважаемого художника Винсента Джанни; мама все равно оставалась безродной иммигранткой, не вхожей в круг английского высшего света. Именно эти несбывшиеся надежды делали деда жестоким в отношении девочек. Ему просто невозможно было угодить.
– Наверное, Уэстфилд был невыносим? – спросил Томас, вновь прерывая ее мысли.
– Невыносим? – переспросила она.
– София, ты понимаешь, что я имею в виду, – проговорил Томас несколько раздраженно. – Он высокомерный человек. Я хочу знать, как ты это переносишь? – Внезапный шум на улице ненадолго отвлек доктора, но спустя минуту Томас вновь обернулся к Софии. – Ты не ответила на мой вопрос. Уэстфилд обращается с тобой уважительно?
– Томас, уверяю тебя, я могу с ним справиться.
– А ему об этом известно?
Она рассмеялась.
– Рискну сказать, что скоро станет известно.
На красивом лице Томаса вновь появилась улыбка.
– Рад это слышать. – Он расслабленно откинулся на спинку сиденья. Глядя на нее, Томас продолжил: – Однако мне будет намного легче, если ты больше не станешь приходить в его дом.
София удивленно подняла брови.
– Тебе неважно, что он ранен? Он тебе настолько неприятен?
– Я недостаточно хорошо его знаю, чтобы сказать, что
