уехали в Италию. Никаких сведений о семье в годы Первой мировой, революции и Гражданской войны они не имели. Неоднократно пытались разыскать родных, но безуспешно. Из Италии моя семья переехала во Францию, затем – в Германию, где я проживаю до сих пор. В Германии родилась моя мать Мария, урожденная Старицкая, которая вышла замуж за морского офицера Хельмута Мольтке». – Алик отложил листок. – Как я и предполагал. Похоже, старик остался совсем один, ностальгия замучила. Для каждого из нас, Ши-бон, рано или поздно наступает время собирать камни, и я уверен, что…
– Про свадьбу все? – перебил Шибаев.
– Все. Это всего-навсего короткие вырезки.
– Что он подарил ей?
– Кому?
– Невесте, Дрючин. Что Старицкий подарил невесте, девице Каролине? Тут тебе и маскарад, и лотерея, и раздача денег. А подарок? Особняк? Тройку рысаков? Больницу? Должны были написать.
– Больницу? – удивился Алик. – Почему больницу?
– Потому что она медсестра.
– Ты думаешь, она после свадьбы собиралась работать?
– Не знаю. Зачем тогда было кончать курсы? Во всем должен быть… как говорила твоя австриячка? Порядок по-немецки.
– Э-э-э… орднунг.
– Именно. Там ничего нет про подарок?
– Ничего. Тут вообще немного, статья не полностью. Какая разница?
– Разница есть. Написано про всякую ерунду, а про подарок ничего.
– Может, отрезано?
– Может. Чего конкретно он хочет?
– Он ищет родных, живых или мертвых. Старицких и Бергманов. Бедный одинокий больной старик… Кстати, если Бергманы остались у нас, то одно «н» из фамилии исчезло.
– У Старицкого и Каролины были дети? Ты дочитал до конца?
– Тут ничего об этом нет. Может, и были. Связь прервалась чуть не на столетие.
– Почему он решил искать только теперь?
– Постарел, все умерли, стал сентиментальным. Опять-таки, какая тебе разница? Не будь занудой.
– Черт его знает, может, никакой. Ты знаешь у нас в городе каких-нибудь Старицких или Бергманов?
Алик нахмурил брови, задумался.
– Не припоминаю. Для начала надо посмотреть в телефонной книге. Потом покопаться в архивах, поднять газеты, поговорить с краеведами. Наша беда, Ши-бон, в том, что мы не помним предков. Два-три поколения и все. От силы четыре. Нас же все время трясет! То война, то революции. Лично я начал бы с исторического музея или архива. Если Старицкий был, к примеру, аграрий или заводчик, или писатель, то он у них на стенде… в смысле, в музее. Там есть стенды по истории нашего города, всякие выдающиеся люди, кто что построил. Завод, приют или бесплатную едальню для бомжей. Например, я помню стенды Галаганов, Лизогубов, Разумовских… Нас всей школой водили на экскурсию. С портретами, всякими личными вещами и мебелью. Помню серебряную чернильницу
