мне в ощущенье свободуТоже на старости лет. А свободы-то нет!
Но есть ощущенье её,
и оно обдувает озябшую душу,
И не только душу, но и то,
чем на мостке я сижу.
Вертится на языке, как водица в реке:
«Я не струшу!
Я за эту свободу всю им мерзкую правду
скажу!»
Толку-то?!
Ну, послушают, снисходительно вдруг
пожалеют,
Бросят камешек в речку,
с народом, мол, мы заодно.
Я бы тоже мог так, но не смог, не умею,
Мой-то камешек скатится смирно на дно.
Не поднимет он мути
и волны не вздыбит – опустит
Сам себя потихоньку,
к подводному ляжет кусту
И смешается с жизнью другой
без печали и грусти,
Я вздохну и свободу свою навсегда обрету.
«Когда тебе за шестьдесят…»
Когда тебе за шестьдесят
и разум не ходит налево,
Да и не только разум —
размеренна жизни нить.
Утречком выйдешь на улицу —
разрубишь сухое полено
И, как ребёнок малый,
куски хочешь соединить.
Так и играешь весь день
в мыслях о юности, детстве,
Ищешь любимую ложку,
а ложка в твоей руке,
Думаешь, что сериалы смотришь,
а это – вести,
Думаешь, пса прогуливаешь,
сам же – на поводке.
Старость! Но сдерживает что-то всё же
Сделать глоток последний
из жизненного ковша —
Это с минуткой каждой
становится чище, моложе,
Ближе к высокому небу,
дальше от будней – душа!
«Вот и дача очнулась от зимней спячки…»
Вот и дача очнулась от зимней спячки.
«Пора сезон открывать!» —
намекает, смотрит пристально.
А у меня ни копейки в кармане,
ни верной заначки,
Весь в долгах как в шелках,
так что жди появления пристава
Или Полануера,
что не совсем одно и то же, —
Безработный он нынче,
найдёныш гремучего
