не было много денег на аттракционы, но Роза как будто понимала это, и не просила ничего. Она догадливая. Небо потемнело, и я предложила зайти домой за зонтиком, а потом пойти в кино.
Мне пришлось попросить Розу посидеть на скамейке у подъезда, объяснив тем, что дома я потравила тараканов и детям дышать отравой нельзя. Не знаю, почему из меня вылетела эта нелепость. Просто здесь бардак, да и бутылки давно нужно было выкинуть – нельзя, чтобы Роза рассказала маме об этом. Иначе мы вообще больше не увидимся. Я зашла домой, на автомате закрыла дверь и стала искать зонтик. Я жутко нервничала, потому что торопилась и понимала, что не пользовалась им уже несколько лет. Найти его в моем бардаке было бы сложно. И все же я нашла чертов зонт, он лежал на верхней полке в чулане. Я потянулась за ним, и голова сильно закружилась. Иногда меня накрывало волной бессилия, особенно на голодный желудок или с похмелья как сейчас. Наверное, сахар в крови скачет. В такие моменты мне нужно что-то срочно съесть, иначе бессилие будет расти как снежный ком, и через пару минут я уже не смогу подняться на ноги. Вот это и произошло со мной. Ухватилась за какой-то чемодан рядом с зонтом, и он с грохотом упал на меня. Я ударилась о косяк и отключилась. А Роза осталась сидеть у подъезда. Под дождем. Снова.
Шторина мечется на гардине туда-сюда. По полу разлилась лужа длиной в метр – вот сколько дождь нахаркал в открытую форточку, пока я тут валялась. Господи, неужели Роза до сих пор ждет меня на улице? Я мгновенно вскакиваю и лечу по подъезду вниз, перепрыгивая ступени так, что ляжки подпрыгивают. А в голове бултыхается уже не один – сотни мелких гвоздей. Вот же ты алкашка, Саша, бухаешь не просыхая. Одно и то же – десять лет коту под хвост! Но ведь так было не всегда!
Как только Роза родилась, и первые месяцы… я была так счастлива! Пока он был со мной. Потом держалась, даже несмотря на напряжение, на усталость – только чтобы не расстраивать его, чтобы ему было хорошо. Я отчаянно цеплялась за нашу маленькую семью. Но когда Олег ушел, во мне будто обломили стебель. Я перестала чувствовать жизнь. Нет, у меня не было мыслей покончить с собой. Но мне стало все равно – жить или умереть. Даже несмотря на маленькую Розу. Как это возможно вообще? Наверное, я плохая мать.
Еще и мое тело, всегда такое подтянутое и отлично сложенное – поплыло без тренировок. Вроде бы я не была слишком толстой. Но это ощущение, когда при ходьбе ляжка трется об ляжку – и ты автоматически чувствуешь себя кобылой. У меня чуть подвисал живот, пара сантиметров в ляжках, бедрах, в руках. Но общее ощущение такое, будто тебя замотали в полиэтилен, а в прослойку между ним и кожей наложили желатина. Помню, пришлось объяснять маме, что деткам до года нельзя смотреться в зеркало, поэтому я и завесила его пеленкой, чтоб Роза не пугалась. На самом деле, я, конечно, пугалась сама – своего отражения.
Олег не забыл обещание помогать нам деньгами. Передавал через маму каждый месяц. Немного, но достаточно, чтобы не просить больше. А еще их хватало на водку. Алкашка?! Но нет, все было не
