ним, а потом выдыхала дым прямо ему в лицо, делая вид, что не замечаю неудобства. Несмотря на мой растрепанный видок, я похоже навевала на него страх. Он начинал нервно шевелить пальцами, как краб, которого вытащили из воды, и он не знает, куда ему деться.
Я продолжала пить, но всегда убирала бутылки под кровать. Так как тихий час у Розы длился всего 2 часа, и я не всегда оставалась одна в это время, у меня не было возможности выкидывать бутылки слишком часто. Поэтому под кроватью собирались внушительные батареи. Я выкидывала их, только когда там уже совсем не оставалось места. Конечно же, мы разговаривали о садике. Но это значило, что мне нужно будет искать работу или поступать учиться. Я не знала, кем я могу работать без образования, а учиться не было желания. Точнее мне хотелось бы иметь диплом, но я не знала какой именно. Кроме танцев я ничего не умею. Что же до танцев, я исключала саму мысль о том, чтобы вернуться. И даже не могу назвать конкретную причину. Конечно, после такого перерыва мне уже не светил чемпионат, но, наверное, какой-то уровень можно было нагнать. С другой стороны, нужен был партнер. Партнера сложно найти даже для восьмилетней девочки, а уж для двадцатилетней почти нереально! Как только заходила тема танцев, в моей голове будто кипел мозг, мысли собирались в кашу, и выцепить какую-то конкретную было невозможно. Я просто нервничала и никогда не приходила к какому-либо ответу. Обычно я выпивала немного, и напряжение забывалось. Стеснялась ли я своей новой фигуры? Да. Стеснялась ли разговора с тренером, потому что надо было назвать причину ухода из танцев? Да. Хотя тренер обо всем знала, конечно. Боялась ли, что после перерыва мой класс упал как минимум вдвое? Да. Боялась ли, что не смогу найти партнера? Да, да, да! Но даже если бы сам Олег, вдруг, как в сказке предложил мне попробовать танцевать снова, в нашем старом зале, вместе – я бы отказалась. Было что-то еще, чего я боялась. Что-то гораздо более значимое. Но это «что-то» в лабиринте своих мыслей я до сих пор не нашла.
Однажды мы гуляли с Розой на площадке, ей было уже четыре или пять лет. Я по традиции подлила водки в бутылку из-под сока. Солнце пекло. На площадке гуляли первоклашки, слушали Бритни Спирс на кассетном плеере. Роза качала головой в ритм и лепила какие-то замки из песка. Бритни пела ничего так, но под нее можно было только танцевать, или подпевать в Розину пластмассовую лопатку. Для этих целей Бритни была незаменима. Но рыдать, как мы с Томой рыдали, можно было только под песни Юры Шатунова. И мне стало немного жаль первоклашек, которым даже порыдать-то было не под что. За этими мыслями я незаметно осушила бутылку и задремала на скамейке.
Меня разбудила какая-то женщина. Я проснулась с камнем в голове, кашей во рту и поняла, что пока я спала, пошел дождь. Я вся промокла. И Розы опять нет. Господи, ну и ворона! Больше никогда не буду пить во время прогулки. Во дворе ее не было, и я пошла в подъезд. Дома Розы тоже не было, зато дома была Тамара. Интересно, она видела меня на площадке, или нет? Наверное, не видела, иначе подошла
