водили трижды на расстрел,И трижды очередь на мне кончалась,
Сгореть в печи я мог, но не сгорел…
Судьба моя, как на весах, качалась.
Я виселицы тоже избежал —
Не цепки оказались лапы смерти.
Её порой я, как спасенья, ждал…
Смерть не страшна в страданиях, поверьте.
Я помню боль.
Не рассказать о ней.
Молчат рубцы на сердце, как зарубки,
А от побоев шрамы на спине
Оставили фашистские ублюдки!
Металась, как в силках, моя душа,
Я сдерживал себя от подлой дрожи.
В аду, где жизнь не стоила гроша,
Бороться приходилось, кто как может…
Из плена трижды делал я побег
В края, где свет родного небосвода.
Где гордое есть имя – «Человек»!
Где сердце ждёт желанная свобода.
О, ты, Свобода, – сердцу милый звук!
Тобою до войны не дорожили,
Дышали мы, не думая, что вдруг
Тебя не станет. – Так беспечны были…
Электриком на станции служил,
Довольствуясь вполне своею жизнью,
С любимым делом знался, не тужил,
Семью имел, коллегами был признан…
Мне б снова с Таней свидеться, с женой,
И с Белым Углем, одолев напасти.
Далёкий уголок земли родной…
Жизнь в мире до войны – вот было счастье!
Работал от зари и дотемна,
Все знали нас в посёлке – Лягушо́вых.
Всё отняла проклятая война.
За это драться с немчурой пошёл я.
Но воевать недолго привелось,
Поспешно отступали мы с боями.
Был ранен, в плен попал. Осталась злость:
Как расквитаться с подлыми врагами?
Мерцал чужой над нами небосвод,
Но я не сдался, продолжая биться,
Искал момент бежать, да только вот
Собаки охраняли нас и фрицы…
Когда же обволакивала ночь,
Без сил валился я ничком на землю.
Хоть жилист был, но трудно превозмочь
Лишения, коль раненый и пленный.
Лежали мы вповалку на земле,
Спасительным лучом луна манила,
Как будто подавала руку мне,
И ввысь влекла неведомая сила.
Но набегала тень от облаков,
И сердце жгла тоска невыносимо.
Припоминал Кавказ и земляков,
Семью, родных, что дороги, любимы.
Я знаю, там им тоже нелегко,
И некому утешить в целом свете.
Дочурку бы увидеть и сынков,
Хотя бы весть домчал им странник-ветер…
Напел бы, что я жив, что всех люблю,
Пусть ждёт жена, отца пусть помнят детки.
Хоть мочи нет, я трудности стерплю,
Ведь русский дух живёт во мне от предков.
Стонали раненые и просили пить,
Прохлада ночи – малая отрада.
А я шептал упорно: «Надо жить,
Любой ценой бежать отсюда надо!»
Бежать. Но как побег осуществить?
Об этом каждый здесь мечтал, наверно,
И хуже, –
