и сами повалились на него – настоящая куча мала. Пташек во время березовой лихорадки стрясло на землю, и теперь они, нахохлившись, сидели на мусорной урне. Желтый, как пустыня, пес, взлаивая, пытался вытащить за ногу лежащего в самом низу Березая.
Народ на перроне пропустил торжественный момент выхода лешака из дерева. Но бурную встречу приметил и теперь вовсю обсуждал событие: дескать, знакомого, что ли, встретили, давно не виделись…
– Парень с зоны воротился, видать, вон как отощал! – предположил кто-то.
– И обносился – спортивный костюм на нем лохмотьями висит!
– Ага, ага… А эти – с собакой – встречают. Свояки!
– Небось, зек туберкулезник, – вякнула вдруг женщина с девочкой на руках.
– И педикулезник, – подбавила другая.
И толпа, собравшаяся вокруг четверых двуногих и одного четвероногого, быстрехонько рассосалась.
Глава 6
За бугор!
Лешак, оглядев компанию, вдруг произнес мерзким голосом вокзального диспетчера:
– Уважаемые пассажиры! Запрещается открывать двери вагонов на ходу поезда!
Ваня Житный заорал:
– Какие двери! Березай, это же я – Ваня! А вот Златыгорка, посестрима твоя и моя! Ты что, забыл, как мы путешествовали? Стеша еще была. Ну, вспомни Степаниду Дымову!
Лешак, снова оглядев окружающих, видать, вспомнил-таки Стешу – и девочки как раз не досчитался: круглые шары его наполнились слезами. Ваня, испугавшись, что лешачонок сейчас заревет, выпалил, что, ну да, Стеши нет сейчас с ними, дома, де, осталась. Но слезы успели пролиться, Шишок мигом подставил палец, облизал – и выпучил глаза: чистый березовый сок! Как бы еще полесового порасстраивать… Ваня сердито ткнул домовика в бок.
А лешачонок обнял пса, который так на него кидался, что чуть опять не сронил, облизал лешему всю харю – тоже, небось, оценил березовый сок! – и от избытка чувств принялся скакать вокруг четверки, как дикий конь, мечтающий сбросить невидимого наездника. Соловей с жаворонком дружно осудили действия вокзального пса и во избежание эксцессов взлетели на крышу ближайшего вагона, который тотчас куда-то покатил.
Поскольку о том, чтобы оставить желтого пса на вокзале, и речи быть не могло, решили взять его с собой. Домовик чесал в затылке: дескать, как узнать имя собаки, есть же у нее кличка?! Покосился на лешака – тот силился что-то сказать, и не сумел. Тут носильщик, который шел мимо, просветил постеня: дескать, Ерхан это, бездомный пес, облюбовал березку на третьей платформе и не уходит от дерева, сколько гнали его – ни в какую! Потом плюнули: он безвредный, Ерхан этот – не лает, не кусает, а гадить кудай-то убегает.
На армавирской барахолке нашелся и для Березая подходящий пятнистый костюмчик – березка. Правда, армейский камуфляж висел на исхудавшем лешаке, как на лесном пугале… Недетский рост шестилетнего лешачонка Ваня Житный объяснял тем, что отец его, Соснач, был примерно со стоеросовую
