одновременно протянули мы.
Внешность Кайли часто ставила людей в тупик. Если ее спрашивали достаточно вежливо, Кайли отвечала правду: у папы французские и польские корни, а мама – афроамериканка. Если же вопрос звучал грубо, например «Так кто ты все же такая?», Кайли могла сказать: «Я красавица и умница, а ты кто такой?»
– Я тебе говорила, – вздохнула Тесса, – парни из школы – напрасная трата времени. Или парни из колледжа, или сидеть дома.
– Эй, – обиделась Кайли, – Эрик тоже еще в школе!
– Ну, парни из Кармеля не безнадежны.
– Не безнадежны? – хмыкнула Кайли. – Вот спасибо.
– Я не видела твоего Эрика, – усмехнулась Тесса. – Может, он вполне терпимый.
– Тесса, сбавь обороты, – вмешалась Морган. – Речь о парнях, а не о гоблинах каких-то.
– Вот ты и доказала, – нацелила на нее палец Тесса, – как мало знаешь о парнях из школы. Дай-ка я освежу тебе память. Одно имя – Шон Тошниттис.
Конечно, на самом деле фамилия Шона была не Тошниттис. Просто год назад, когда они с Тессой пошли на вечеринку, он допился до рвоты фонтаном.
– Мои туфли! Морган, он забрызгал даже мои туфли! – воскликнула Тесса, как бы заново ужасаясь, и девчонки захихикали.
Я подперла подбородок рукой и закрыла глаза, слушая беззаботный смех подруг. Что бы ни происходило с моими родителями, мы с девочками будем сидеть здесь, попивая кофе и рассказывая истории. Вместе мы как четыре стены поддерживаем друг друга, даже если земля уходит из-под ног.
Добравшись домой, я отправилась в ванную, где как раз чистила зубы сестра. Я еще не говорила с ней про наших родителей; если я расстроилась, то Кэмерон впадет в кому.
В свои тринадцать сестра в первую очередь интересовалась лаком для ногтей с блестками и телефонными разговорами с подружками примерно такого рода: «а ты… а она… вот это да… ну-ну…» Завернувшись в полотенце, она нагнулась над раковиной; позади нее в сливе ванны мерзко забулькало.
Я вздрогнула. Весь этот год я ограничивалась душем.
Банные принадлежности сестры выстроились в линию на бортике ванной, каждая штучка в красивой бутылочке и с фруктовым запахом.
– Привет, – сказала я, прислонившись к двери.
Смазав лицо каким-то зеленым гелем, Кэмерон подняла голову. Волосы, того же светло-каштанового оттенка, что и у меня, она отвела наверх и закрепила лентой.
– Я знаю, ты поссорилась с мамой из-за папы, – сказала сестра, вытирая лицо полотенцем. – Почему ты так распсиховалась?
У меня отвисла челюсть. Я просто не знала, что сказать.
Кэмерон молча смотрела на меня.
– Почему я распсиховалась? Потому что они опять намерены наступить на те же грабли! Будут мучить друг друга, пока не разойдутся снова.
– Откуда тебе знать?
– Знаю!
– Да ладно, – презрительно усмехнулась сестра. – Они пожили отдельно и поняли, что друг с другом им лучше. Ты
