разделяющей горы равнине, крепкому дракону требовалось два или три часа. Если бы Фрелту предложили остаться на ночь, он бы отказался, но чувствовал, что семейка немного перебирает, вышвыривая его из дому, не угостив ничем, кроме хорошо обглоданной ноги, которую Даверак бросил ему в нижней пещере. На любых приличных похоронах вдобавок к глазам усопшего, которые ему полагалось сожрать по закону, священнику предлагали еще фрукты и пиво. После того, как он сухо, но вежливо распрощался и взглянул на идущую вверх дорогу, по которой ему предстояло идти, не имея при себе и глотка воды, он решил, что цена, которую он заплатил за свою недавнюю победу, была слишком высока.
Пенн попрощался с Фрелтом крайне коротко и формально. Он видел, с какой поспешностью Беренда стремилась увезти своих домочадцев, и в какой-то степени одобрял эту поспешность. Он сам слыл в целом миролюбивым драконом, ненавидел ссоры и вспышки ярости. Даже до того, как он стал священником, он очень редко затевал какие-либо столкновения. Последнее, что им сейчас было нужно, это долгая неопределенность, которая будет питать костер враждебности. Пенн хорошо знал себя. Проведи он полгода или год в своем собственном приходе, со своей женой, которая подает ему его любимые блюда в его уютной столовой, ему бы хватило самообладания, чтобы вынести вид Преподобного Фрелта и даже Сиятельного Даверака. В этот же момент все, что он мог сделать, – это отослать Фрелта во имя богов, чтобы не порвать его на кусочки.
– И вам тоже хорошего путешествия в Бенанди, – сказал Фрелт с сердечностью, которой Пенн не доверял.
– Я еще останусь на день-два, чтобы потом сопроводить мою сестру Селендру ко мне, – сообщил Пенн отрывисто, тоном, не допускающим возражений.
– Только Селендру? – спросил Фрелт. – А что станет с Эйнар?
В поле зрения Пенна остался один Фрелт, и он почувствовал, как непроизвольно сжимаются его когти. В вопросе Фрелта содержалось предположение, что семья может оставить Эйнар на произвол судьбы, и Пенн вспыхнул гневом. Затем он вспомнил исповедь своего отца. Дракон, чей отец съел своих брата и сестру, не имел права отвергать предположение, что он может покинуть своих собственных родственников.
– Эйнар в дальнейшем будет жить под защитой Сиятельного Даверака, – сказал Пенн спокойно и ровно, как и надлежит священнику.
– Тогда пожелайте им обоим приятного путешествия и от меня тоже. Да избавит вас Джурале от усталости и жажды в пути.
– Благодарю вас, – сказал Пенн, прекрасно понимая, что Фрелт надеялся получить угощение себе в дорогу. «Пусть напьется из дождевых луж», – подумал Пенн, улыбаясь и поднимая лапу в вежливом ритуальном прощании.
Пылая негодованием, Фрелт отправился по каменистому пути. Еще раньше, чем он доберется до дома, будет довольно темно, а он уже отпустил всех слуг, прежде чем ушел сегодня из дома. Как бы он хотел иметь жену, которая бы дожидалась его возвращения и приготовила бы для него мясо и освежающие плоды. Он мог позволить себе жениться. От
