если добавить в пазл ожидающую меня Сару, картинка проясняется. "Хрен тебе, а не сдобная булочка", – подумал я, не испытывая, правда, особого злорадства.
Завидев меня, Сара стала скалить зубы, показывая пальцами обеих рук "викторию", но слезать с забора не спешила. Она знала, что я по любому зайду еще в отель.
Как известно, от добра добра не ищут, поэтому мы сразу направились к Пабло. Итальянец предоставил нам большой номер, из-за наличия кондиционера стоивший дороже на сто песо.
Сара быстро разделась, бросилась на кровать и пробормотала:
– Синко минэт, Але, пор фавор, (Пять минут, Алекс, пожалуйста.) – и сразу отрубилась.
– Окей, окей, – не стал я возражать.
Но Сара уже спала. Она лежала на спине, в одних трусиках, широко раскинув руки и ноги, как говаривала одна моя знакомая, в позе разбившегося летчика.
Чика спала глубоко и долго. Для меня все было ясно. Она гулеванила всю ночь, причем так, что сил не осталось совсем, хотя Сара была здоровая и выносливая кобыла. А со мной она отсыпалась. Путь спит, не будить же ее теперь.
Я тоже попытался заснуть, но моя попытка не удалась. Отгоняя мысли о своей непутевой жизни, я, стал думать, почему не люблю кондиционеры.
Во-первых, перепад температур. Организм настроен на жару и вдруг попадает в прохладу, иногда в чувствительный холод. Во-вторых, при обдувании не всего тела, а отдельных частей, можно простудить именно эту часть и заработать насморк или воспаление. В-третьих, поднимает пыль. А, в-четвертых, в самом кондишене скапливается столько грязи и микробов, что мама не горюй. И, вдобавок ко всему, за эту гадость еще берут дополнительные деньги.
Как обычно, я начал фотографировать Сару. Портрет спящей с сеткой на волосах, пейзаж с холмиками и ложбинками, натюрморт с черешнями сосков. Раздвинул ей на ногах пальчики с алюминиевым колечком и сфотографировал их. Потом свое красное, с выцветшими бровями и ресницами лицо рядом со смуглым сариным.
Я чувствовал себя обманутым и одиноким. И сколько не говорил сам себе, что она проститутка, ты ей не нужен, отвяжись и иди, куда тебе угодно, ничего не помогало. Сара зацепила меня сильно, и даже с мясом отодрать пока не удавалось.
Чика проснулась и поднялась в туалет. Пока она полоскалась в душе, у меня появилась безумная мысль посмотреть, сколько у нее денег в карманах, и узнать, таким образом, трахалась ли она сегодня. Хотя какой в этом был смысл? Но правильно говорят, что любовь – это умопомрачение.
В карманах джинсов у нее ничего, кроме седулы и нескольких монеток не было. Я почти затолкал ее богатства назад в карман, но как раз в этот момент девушка вышла из душа. Она стояла, обернутая в белое отельное полотенце, глядя на меня печально и устало. Потом высыпала все из карманов и жестом показала: забирай. В ответ я раскрыл свой бумажник и протянул ей. Я никогда ничего не прятал от Сары, мне и в голову не приходило, что она может что-то украсть, и она это прекрасно знала.
Наверное, я совсем упал в ее глазах, но мне уже было все равно.
