объезда, в полдень, к Бородинскому полю прибыл растянувший-
ся на четыре версты крестный ход, шедший из Смоленска с чудотворной ико-
ной Смоленской Божьей Матери, которой благословляли войска сто лет на-
зад перед сражением.
«Как всё связано единой исторической нитью», – думал Аким, сняв гренадёрку и осеняя себя крестным знамением.
В день Бородина 26 августа, на поле раздались раскаты пушечных выстрелов, известив войска и народ о продолжении юбилейных торжеств.
После литургии в храме Тучковского монастыря, крестный ход направился к могилам героев Бородинского сражения.
На следующий день торжества переместились в Москву.
С раннего утра народ собрался возле Кремля.
Под колокольный звон царская семья вышла на Красное крыльцо у Соборной площади и, склонившись перед замершим народом, направилась затем в Успенский собор, где отстояла молебен с коленопреклонением перед обожжёнными и прострелянными боевыми знамёнами минувшего века.
«А свершится ли в моё царствование такое событие, чтоб им гордились и помнили через сто лет? – молился перед пробитыми пулями штандартами Николай. – Пока лишь произошла бесславная русско-японская война», – через несколько дней увёз уставшую от торжеств семью на отдых в Беловежье.
– Аликс, всё-таки славно отдыхать с минимальным количеством свиты и слуг, – наслаждался осенью и устроенными вакациями Николай.
Его жена, сидя на деревянной скамье, любовалась жёлто-красными деревьями и усыпанными листвой дорожками.
– Ники, а какой здесь воздух, – глубоко вздохнула и закашляла. – Подержи, пожалуйста, зонтик, – рассмеялась, и, достав платочек, промокнула глаза.
– Аликс! Как ты красива. Я говорил, что люблю тебя?! – взяв у жены платочек, нежно вытер её глаза и поцеловал в губы.
– Что ты делаешь? Увидят, – всполошилась императрица. – Кругом люди. А насчёт любви – впервые слышу, – отняв у супруга зонтик, побаловалась им, несколько раз закрыв и раскрыв. – Ну, говорил несколько раз, что вроде бы нравлюсь, – с трудом сдержала смех, встретившись взглядом с укоризненными глазами супруга. – Да дети увидят, – постучала кулачком по мужскому плечу и уронила зонтик, расслабившись, и с жаром ответив на поцелуй. – Всё-всё-всё, – счастливым голосом отвергла дальнейшие гусарские порывы. – Девочки могут увидеть. Учу их нравственности, а сама окажу дурной пример.
– С мужем – можно, – блаженно жмурился от осеннего солнышка, и особенно от близости жены, Николай. – Это вот, ежели, с Рубановым, к примеру, такую картину дочери увидят, – дурачась, надул щёки, представив адюльтер.
Неожиданно они задохнулись от смеха, всё никак не умея остановиться.
– Ох, Ники. Ну и шутник ты, – вытерла глаза платочком. – А как было бы славно, коли ты был бы простым полковником. Все завидуют нам, а я завидую обыкновенным людям с их тихими семейными радостями и неприхотливой
