Правда, слышал я, что он с каким-то врачом корешит.
– Ну и что?
– Думай сам.
– Так… Так… Ну спасибо тебе. Вот это подсказал.
– С людьми по-хорошему надо. Ты, Игорь Сергеевич, у Данилова учись.
– Я тебе за это, Александр Гаврилович, тоже на ушко шепну. Не ходи сегодня к Милке в картишки баловаться.
– Понял. Спасибо. Если что – заходи. А слово твое во мне умрет.
Ему позвонила Наташа и поинтересовалась, собирается ли он ночевать дома.
Данилов искренне соврал, что, вполне возможно, придет домой, но договорить с женой так и не успел. В трубке что-то щелкнуло и появился какой-то странный фон.
Данилов положил трубку, и телефон сразу же зазвонил требовательно и длинно.
Он поднял трубку и снова услышал гул, похожий на шум моря. Потом раздался резкий удар, и кто-то спросил:
– Данилов?
– Да.
– С вами говорят из аппарата Власика.
– Слушаю вас.
– Вам необходимо в шестнадцать часов быть у Спасской башни. Пропуск получите в приемной комендатуры Кремля. Знаете где?
– Так точно.
– У меня все.
Связь прервалась.
Данилов поднял трубку «черного ворона». Начальник ответил сразу же.
– Я в курсе, Иван, поедешь на моей машине.
– У меня своя.
– Лучше на моей, солиднее. Давай приводи себя в порядок.
Данилов достал из шкафа китель, проверил подворотничок. Снял штатский костюм и переоделся в форму.
– Собираешься? – вошел в его кабинет Серебровский.
– Как видишь.
– Знаешь, зачем вызывают?
– Догадываюсь.
– Ваня, Власик – начальник личной охраны Сталина.
– Знаю, Сережа.
– Что-то у меня на душе муторно.
– У меня тоже. Если что, Сергей, проведи за меня городскую операцию.
– Сам проведешь.
– Я на это надеюсь. Но…
– Это ты прав. Не хочу тебя огорчать, Иван, да и врать тебе тоже не могу. Из кабинета Власика можно вполне отправиться в подвал на Лубянку.
– Сережа, я тебе ключи от сейфа оставлю. Если что – там у меня записи оперативные, их себе заберешь. Я лично кое на кого из блатняков свои дела вел. Деньги и талоны на жратву отдай Наташе. «Вальтер», «маузер» и «наган» – ребятам. Ну а «ТТ» – как положено.
– Я все сделаю, Ваня.
Данилов был благодарен другу за то, что он не говорит ему пустых слов утешения. Слишком долго работали они в карательных органах, слишком много знали о том, что происходит в стране. Слишком много друзей, отличных, смелых, преданных делу, навсегда исчезали в здании госбезопасности.
Данилов посмотрел на часы:
– Пора.
– Я тебя провожу, – сказал Серебровский.
Они вышли из кабинета, прошли знакомым коридором, спустились на первый этаж.
Привычно
