есть страх, значит, ты на верном пути, – спокойно ответил он ей. – Уверенно иди навстречу страху, в самый страх.
Она помедлила и, окинув меня странным, напряжённым взором, вернулась к столу. Глотнула вина.
Я вновь обратился к Генриху.
– Ничего не понимаю. Что значит «выбрала» меня?
– Это значит, что она пожелала быть с тобой. Как женщина. Этой ночью, а завтра утром мы уезжаем в другой город.
– Вы… меня разыгрываете?.. То есть… я хотел спросить, зачем вам это надо? Я всё равно ничего не понимаю…
Мой разум, окончательно запутавшись, отказывался верить в то, что услышали мои уши. Да и как поверить? То есть, получается, что этот вот респектабельный господин, с виду вполне нормальный, привёл ко мне свою очаровательную молодую жену, тоже с виду нормальную, чтобы она со мной переспала? Да бред! Или розыгрыш. Или я сплю.
На всякий случай, чтобы ощутить реальность под своими ногами и вокруг себя, я тоже встал и походил по комнате.
Генрих, терпеливо наблюдая за мной, ждал, когда я перестану ходить из угла в угол. И как только я остановился, он сказал:
– Ну, это больше тебе надо. Можешь считать это лучшей сделкой в своей жизни. Тебе – соитие с невероятно красивой женщиной и после этого такая удача в жизни, что через год ты себя просто не узнаешь. Впрочем, мы все обретём нечто, но это тайна, которую нельзя говорить.
Я повернулся к Ксении.
– Скажите, ваш муж шутит?
– Нет, мы совершенно серьёзно, – на её лице вновь появилась улыбка. – Скажи, когда будешь готов. И, пожалуйста, используй вот это.
Она достала из дамской сумочки маленькую коробочку красного цвета с надписью на английском «The Secret of Life» и положила её на стол.
Я открыл коробочку. Там лежали три презерватива в бумажной упаковке с той же надписью и того же цвета.
– Я готов, – полушёпотом проговорили мои губы, как чужие.
Ксения сразу же поднялась и направилась за занавеску.
Я вопросительно посмотрел на Генриха.
Генрих закрыл форточку, взял стул и, поставив его возле кровати, сел.
– Да, я буду здесь, конечно, – без тени смущения объявил он.
Из-за занавески Ксения вышла голая и легла на кровать. Я тоже стал раздеваться, но Генрих остановил меня.
– Подожди, Ян. Прежде скажи, чем ты хочешь заняться в своей жизни? Каким делом? Есть ли у тебя какая-нибудь мечта?
– Да, часто мечтаю быть писателем, – ответил я, не поворачивая к нему головы, всё моё естество было обращено к Ксении, к её телу.
– Тогда опиши эту женщину, – он указал на Ксению. – Подойди к ней поближе и расскажи о ней.
Я подошёл к ней и стал описывать.
– Она очень красивая… У неё глубокие тёмно-карие глаза, взгляд тёплый, ласковый, немного игривый, смешливый, что ли… Ресницы чёрные, из-за чего такая… вроде… жгучесть в глазах искрится. А волосы, напротив,
