ее отобрал Федорчук. Когда Машке Заднице помыли ноги, это ей понравилось. Когда их начала разминать хорошо мне знакомая китаянка (номер двадцать три), все было тоже неплохо – Машка не спросила, почему та без одноразовых перчаток.
– Ты знаешь, кстати, что в Сингапуре малайцы на рынке делают сатэ в одноразовых перчатках? – спросил Юрик.
– Знаю и вообще в Сингапур сейчас езжу только в случае крайней необходимости.
А дальше перед глазами Машки на экране возникли трахающиеся павианы, и Машка обратила внимание, что дальний угол подвала представляет собой рядочек кушеток, разделенных занавесками. Занавески задвигались, конечно, и спереди. И когда туда пошла здоровенная голландка в сопровождении мальчика-массажиста, в то время как над головой Машки занимались своим делом павианы, на ее лице появилось странное выражение. Она что-то поняла в жизни.
– Но поняла не то, – сказал Юрик. – Она решила, что мы захотели ей показать притон разврата. Ну ладно. Дальше была еда. Начали с роти чанай.
– Дегустация блюд малайской национальной кухни, понятно.
– Малайской? Ну-ну. А что такое чанай, ну-ка скажи? Ты же бываешь в Индии.
– Да… Не может быть. Ну роти – это хлеб. А чанай… это же доанглийское название Мадраса. Которое стало его нынешним названием. Так?
– Так. Роти чанай – мадрасский хлеб. Ну это так, к слову…
Я представил себе Машку, расслабленную после массажа ног, стоящую перед входом в какой-то из мусульманских ресторанчиков и круглыми глазами глядящую на шарик теста, превращающийся в руках человека в белом фартуке в квадратную салфетку, летающую в воздухе, в том числе над его головой. Доведенную в этом полете до прозрачности. Сворачиваемую затем в слоеный конвертик, который оказывается на раскаленном листе, смазанном маслом. Ну и перед выдачей клиенту роти полагается похлопать его руками с боков, взбить до полной пушистости.
Роти чанай – грандиозное шоу, но в какой-то момент Машка поняла, что перед ней то, что она собирается конкретно есть.
– Но он же делал это руками, – сказала она в ужасе.
Далее мои дорогие сокурсники устроили балаган перед пластиковым чаном, в котором во льду лежали рыбины с металлического цвета боками. Федорчук на полном серьезе рекомендовал выбрать икан билять.
– Билис, – сказал я.
– Но Машка-то не знает, – отозвался Юрик. – А повар, билять, не возражал.
В итоге сошлись на икан соле, и Машке полегчало. Соле – это было понятно, тут и вправду была она – или камбала – или её местная плоская сестра, после чего название «джалан Алор» Машка произнесла с французским акцентом, и Федорчука снова затрясло. И продолжало трясти, когда Машка переспросила раза три: ребята, вы уверены, что мы здесь будем это есть? И вдобавок, для обретения почвы под ногами, начала рассказывать про Милан.
Далее же она огляделась по сторонам. Увидела наконец толпы европейцев за этими столиками, на
