наружу.
– Смотри, вот как! – ответил он и снова запел: – да-да-дан-дин-да-дин-дин. Вот как надо.
Отец начал играть, но не сразу смог подобрать мелодию.
– Как ты сказал?
Давид снова напел, и отец попробовал еще раз.
– Да, замечательно! Так и должно быть! Теперь-то я слышу! Спасибо тебе, Давид!
– Не за что. А что с припевом?
– А ты думаешь, нужен припев?
– Мне кажется, нужен.
– Правда? И как он должен звучать?
– Я бы сделал так, – ответил Давид и напел простую, но необычную мелодию. Отец сыграл и удивленно посмотрел на Давида.
– А почему бы и нет? В самом деле… Но…
– Никаких «но»! – решительно сказал Давид. – Должно быть именно так! И никак иначе!
Отец засмеялся.
– Надо же, какой строгий! – Он огляделся в поисках нотной бумаги. – Лучше я сразу запишу, чтобы не забыть…
– Я напомню, если забудешь, – сказал Давид.
– Может, тебе тоже начать сочинять музыку? – с довольным видом спросил отец, но Давид покачал головой.
– Ни за что! – ответил он так, будто отец предложил ему что-то невозможное.
– А как же ты придумал эту мелодию?
– Это не я придумал…
Папа внимательно посмотрел на него – он не совсем понял, что Давид имел в виду.
– Конечно, эта музыка была почти готова, – сказал он, – и я много раз играл ее, но припев… как тебе это удалось?
– Я не знаю… Он просто звучал у меня в голове, вот и все.
На лице Давида появилось отсутствующее выражение. Так было всегда, когда он не хотел продолжать разговор. Отец нашел нотную бумагу и начал записывать. Давид все не уходил. Отец с нежностью и благодарностью посмотрел на него, и Давид ответил таким же полным любви взглядом. Ему очень хотелось рассказать, откуда взялась эта мелодия, но все было слишком запутанно, слишком странно. Настолько странно, что он и сам боялся об этом думать. Ведь это была та самая мелодия, которую напевал женский голос в его сне. И самое странное, что папа сам начал играть ее. Возможно, Давид бы ее и не вспомнил. Но когда услышал, сразу узнал. Это просто невероятно! Папа ни с того ни с сего заиграл мелодию из его сна! А что, если ему приснился тот же самый сон и он, как и Давид, не решается о нем рассказать?
Давид смотрел, как отец пишет, склонившись над нотами. Нет, этого не может быть. Так не бывает. Давид отмел эту мысль и вернулся к себе в комнату.
Но тут зазвонил телефон, и отец взорвался:
– Кто включил телефон? Эти звонки меня с ума сведут! Давид, возьми трубку! Скажи, что меня нет дома! Говори, что хочешь! Мне надо работать!
Звонили снова Давиду, на этот раз Анника. Разговаривать было невозможно – Давид слышал, как папа вздыхает и охает у себя в комнате. Зато Анника, как назло, хотела поговорить. Она боялась, что Давид обиделся на нее за то, что она не отнеслась всерьез к шепоту на пленке.
– Да нет, я ни капельки не обиделся.
