привлекательное в силуэте, лишь намеком обрисованном платьем, и белых босых ножках. Его пульс ускорился на десять ударов в минуту.
И только теперь он заметил, что девушка слепа. Роговицы были мутными, затеняя бледную голубизну ее глаз.
– Вы доктор?
Голос у девушки был мягкий и низкий.
– Да, студент-медик.
– Входите скорей, пока не переполошили соседей. Они могут быть опасны.
Пока девушка запирала за ним дверь на засов, Флауэрс оглядел комнату, оказавшуюся довольно просторной. Когда-то здесь была спальня; теперь в одной комнате размещалась целая квартира с двумя креслами, газовой горелкой, перевернутым ящиком, служившим подставкой для дымящей керосиновой лампы, и койкой, сделанной из дерева и холста.
На койке лежал мужчина средних – что-то около шестидесяти – лет. Его глаза были закрыты, а шумное дыхание заполняло полупустую комнату.
– Филип Шумахер? – спросил Флауэрс.
– Да, – ответила девушка.
Он снова обратил внимание на ее глаза. На солнце они, должно быть, цвета дикого гиацинта.
– Дочь?
– Не родственница.
– Что вы здесь делаете?
– Он болен, – просто сказала она.
Флауэрс вгляделся в ее лицо, но ничего не смог увидеть за разлитыми на нем спокойствием и умиротворенностью.
Он присел в кресло рядом с койкой и открыл свой чемоданчик. Не тратя лишнее время, достал горсть датчиков со спутанными проводами. Один прикрепил напротив сердца пациента; другой – на запястье, а третий – на ладонь. Застегнул манжету сфигмоманометра на бицепсе мужчины, проследив, как она наполняется воздухом, вставил трубку дыхательного аппарата между бледных губ и надел ему на голову что-то вроде тюбетейки…
Когда он закончил, Шумахер стал похож на муху, которая угодила в сеть из проводов, передающих слабые импульсы сидящему в черном чемоданчике пауку. Но паук, связанный с машиной «Скорой помощи» беспроводной связью, не тянул жизнь из мухи, а восстанавливал ее потрепанное тело.
Весь процесс занял минуту двадцать три секунды. И в следующую секунду Флауэрс заметил на предплечье у пациента пластырь. Нахмурив брови, он сорвал его. Под пластырем оказался потемневший от крови компресс и маленький, еще не закрывшийся порез на срединной локтевой вене.
– Кто находился здесь с тех пор, как этот человек заболел?
– Я, – четко ответила девушка. Ее рука расслабленно лежала на коробке с керосиновой лампой.
В изголовье койки больного стояла литровая банка. В ней была кровь, около пинты, уже свернувшаяся, но все еще теплая. Флауэрс медленно вернул банку на место.
– Зачем вы сделали кровопускание этому человеку?
– Это был единственный способ спасти ему жизнь, – мягко ответила девушка.
– Сейчас не Средневековье, – возразил
