будет, раз уж так меня брат прозвал. Одним словом, майка была клевая, но стоила целых, блин, тридцать, блин, евро. Куча денег за малюсенькую тряпочку для пыли. Пришлось вернуть финнам. Короче, было весело, и мы совсем не следили за временем. А когда подошли к автобусу, оказалось, что все давно нас ждут и Хобот просто в ярости. У Мамзели, видимо, сел мобильник, пока мы на него фоткались. Он уже старый и часто глючит. Поэтому тетки орали на нас как сумасшедшие. Они, понятное дело, давно уехали бы и без нас, но, оказывается, каждый челнок может провозить до 50 килограмм на одно «человекорыло», а если «рыло» где-то загуляло, то товар на границе отберут. Пригнувшись, как солдаты под обстрелом, мы, под визги товарок, начали пробираться на свои места. Водитель автобуса быстро набрал скорость. Он очень хотел успеть проскочить границу до темноты и тоже злился на нас. Прошло минут тридцать, вроде страсти кругом улеглись, и мы с Мамзелью достали по бутерброду, чтобы перекусить. Вдруг к нам снова подскочила Хобот и заорала благим матом, перекрикивая всех: «Я тебя, Марина, предупреждала? Предупреждала! Что же ты, сучка, делаешь? Второй раз нас всех подставляешь. Сейчас на границе три часа будем стоять из-за тебя и твоей дуры малолетней. Денег никаких от меня не получишь, ясно?»
Дальше пошел сплошной мат. Бедная моя Мамзель не знала, куда деваться от этого чудовища. Хобот, стоя в проходе, наступала и наступала на нее, вдавливая в сиденье. Она трясла над нами своим ужасным красным носом, как индюк кожаной бородой.
– Водитель! – заорала я что есть мочи. – Тормози!
Не знаю, зачем я это сделала, честно говоря. Сработал какой-то древний инстинкт. Водила от неожиданности резко дал по тормозам. Сто килограмм Хобота со свистом унеслось вперед, а автобус встал как вкопанный посреди трассы. Народ подофигел, и все как по команде заткнулись, с напряжением вглядываясь в груду полосатых сумок, наваленных при входе. Наконец груда зашевелилась, и из нее вылезла совершенно обалдевшая от столь стремительного полета Хобот.
– Она убьет нас, убьет, – прошептала Мамзель и схватила меня за руку.
Но Хобот, как ни в чем не бывало, села на место рядом с водителем, отхлебнула что-то из фляжки и расслабленным голосом сказала:
– Че встал? Поехали, темнеет уже.
На границе мы, конечно же, застряли, зато заехали в Дьютик, где тетки накупили дешевого бухла и сели его пить. Хобот неожиданно подобрела и подарила мне шоколадку «Фазер».
– Пойдем, – говорит, – выпьем.
Смотрю, а Мамзель смотрит на меня так печально и растерянно. С Хоботом лучше не спорить лишний раз, да и вообще надо бы помириться, а то денег не даст. Пошла я, в общем. Е-мое, а у нее там уже поляна накрыта – икра красная, шоколад, конфеты «Фереро Роше». У меня аж слюнки потекли, я первым делом парочку в карман засунула для Васьки, он их обожает.
– Че пить будешь?
– Колу.
– Куба либра, значит. Ленка, давай! Быстренько сделала нам!
Очкастая
