этого сделать не могу.
– Но почему?
– Потому что вы должны искать сами – сами поиски изменят вас.
Зохра по-прежнему не давала мне проходу: сон надо истолковать, и в этом деле поможет ее подруга Сукайна. Она твердила: вдруг меня отравили, вдруг это каким-то образом связано с символами на двери.
– С чего бы кому-то меня отравлять?
– Это все они, существа из огня.
– Джинны?
– Тс-с! И слова такого не произносите!
– Чепуха какая-то, средневековье, – ворчал я.
Прижав правую руку к сердцу, Зохра выпалила свое излюбленное:
– Уж вы поверьте мне, я знаю, что говорю.
Подсадив Тимура себе на спину, она пошла вверх по лестнице – только я ее и видел.
Зохра, мать шести дочерей, мечтала о сыне. И хотя она ни о чем таком не говорила, я чувствовал: отсутствие сына, наследника, она считает карой небесной. Утром, едва только Зохра появлялась у нас, она хватала Тимура на руки и скармливала ему упаковку конфет с банановой начинкой. Весь день она носилась с ним, шептала ему на ухо сказки, баловала вкусненьким и без конца нахваливала. Мальчика это только портило.
Зохра души в Тимуре не чаяла и все увивалась возле него, так что пришлось нам взять вторую горничную – выполнять работу Зохры. Мы с Рашаной все еще не решались уволить Зохру, и считали плату ей чем-то вроде налога.
Новая горничная, Фатима, пришла к нам по рекомендации школьной учительницы Арианы, она оказалась девушкой молодой и бесхитростной. Фатима то и дело улыбалась, любая работа в ее руках спорилась. В отличие от Зохры, жившей по соседству, Фатима поселилась у нас. Вставая до рассвета, она сразу принималась за окна, натирая их до тех пор, пока стекло не начинало скрипеть от чистоты. После окон она бралась за полы, на коленях оттирая грязь. Дальше мыла подоконники и двери.
С самого первого дня раздосадованная Зохра ни на минуту не оставляла Фатиму в покое. То она пряталась за занавесками и пугала ее своим внезапным появлением, то разбрасывала землю на полу в гостиной, и Фатиме снова приходилось заниматься уборкой.
И вот одним сентябрьским утром и без того напряженные отношения между горничными резко обострились. Фатима на несколько дирхамов купила Тимуру и Ариане сахарную вату. Дети с жадностью поглощали лакомство. Но тут появилась Зохра.
Увидев, что Фатима усадила Тимура себе на колени, она сердито зыркнула и умчалась. Минут через двадцать она вернулась с большим пакетом конфет. Вручив пакет Тимуру, она поцеловала мальчика в щеку.
На следующий день я заметил, что Тимур играет с маленькой машинкой. Сын сказал, что машинку ему подарила Фатима. К обеду Тимур забросил машинку – у него появилась большая машина, подарок Зохры. Ближе к ужину сын позабыл и эту машину – теперь он возился с дорогой игрушкой – ракетой в красно-белую полоску. В ответ на мой вопрос радостный Тимур с трудом выговорил еще непривычное имя Фатимы.
Утром следующего дня Тимур носился по дому на новеньком трехколесном велосипеде. На ручонке у него красовались серебристые
