хорошо!
Горгиас опустил голову, понимая, как глупо было предлагать Уилфреду обманывать прелата. Когда он опять взглянул на графа, лицо у того было задумчивое. Наконец он что-то пробормотал, но Горгиас не понял, и граф повторил снова, уже четче:
– Возможно, я был с вами слишком строг. Вы ведь не по собственной прихоти растратили столько времени впустую.
– Конечно нет, ваше сиятельство, – с удивлением произнес Горгиас.
– А эта ваша мысль… насчет пожара. Такое ведь действительно могло произойти…
– Конечно, – согласился Горгиас, немного успокоившись.
– Ну, хорошо. А как вы думаете, через три недели документ будет готов?
– Несомненно.
– Тогда закончим этот разговор, и сейчас же приступайте к работе. Надевайте капюшон.
Горгиас кивнул, опустился на колени, поцеловал морщинистые руки Уилфреда и неловко натянул капюшон. Ожидая прихода Генсерика, он почувствовал, что сердце впервые за долгое время перестало выпрыгивать из груди.
Хотя обратный путь тоже проходил вслепую, он показался Горгиасу короче. Сначала он объяснял это тем, что Генсерик шел быстрее, но по мере продвижения понял, что коадъютор выбрал другую дорогу, так как не было ни вони, ни лестниц, которые он хорошо запомнил. В какой-то миг он подумал, что Генсерик сменил маршрут из осторожности, поскольку в это время суток весь дом кишит слугами, но, когда коадъютор велел ему снять капюшон, он с удивлением обнаружил, что оказался в совершенно неизвестном месте.
Горгиас внимательно осмотрел маленькую круглую залу, в центре которой находился алтарь с потрескивавшим над ним факелом. В колеблющемся свете были видны каменные блоки стен и подгнивший деревянный потолок. Между балок можно было различить размытые изображения на темы Священного писания, слегка потемневшие от пламени свечей. По-видимому, это помещение было христианской криптой, хотя, судя по состоянию, его можно было принять за подземную тюрьму.
В одной из стен оказалась вторая дверь, запертая на задвижку.
– Что это за место? – Горгиас не скрывал своего удивления.
– Старинная часовня.
– Я вижу. Не спорю, тут очень интересно, но сейчас я должен заниматься совсем другим, – сказал он, теряя терпение.
– Всему свое время, Горгиас… Всему свое время. – И коадъютор изобразил подобие улыбки.
Затем он достал из сумки свечу, укрепил ее на краю каменного алтаря, зажег, направился к замеченной Горгиасом второй двери и отодвинул огромную задвижку.
– Проходите, прошу вас. – Горгиас колебался, и старик прошел вперед. – Или следуйте за мной, если вам это больше нравится.
Горгиасу пришлось подчиниться.
– Я присяду, с вашего позволения, – продолжил Генсерик. – От сырости кости болят. И вы садитесь, прошу вас.
Горгиас нехотя подошел. Застарелый запах мочи, исходивший от Генсерика, вызывал тошноту.
– Полагаю,
