style="font-size:15px;"> Чижиков долго втолковывал ей, чего он от нее хочет, и, отчаявшись что-либо объяснить, пошел на крайнее, но простое предложение.
– Рубль с каждого письма, тысяча писем – тысяча рублей, пять тысяч – пять тысяч рублей, без скидок и оптовой индексации, – предложил Чижиков за то, что письма будут доставляться беспрепятственно, в целости и в срок хотя бы по месту их получения. О том, что их не станут вскрывать в местах отправления и в пути, он даже не мечтал.
– Десять.
– Побойтесь бога. Это же чистый грабеж. Десять рублей справедливо только за те письма, где есть деньги. Иначе будет нечестно.
– Пять рублей с каждого письма, – не сдавалась капиталист на государственной почтовой службе.
– Так ведь неизвестно, что там внутри.
– А я их буду вскрывать и аккуратненько назад запечатывать.
– Так ведь я хотел, чтобы их не вскрывали вообще.
– Это невозможно в принципе.
– Почему невозможно?
– Привычка у нас такая.
– А если там ничего нет, только фотография без денег?
– Я аккуратно назад заклею.
– А если кто будет у вас тут воровать деньги?
– Как вы можете так думать, вредоносный и заразный вы человек? У нас здесь работают исключительно честнейшие люди. И если вы пришли сюда нас заинтересовать, то заинтересуйте. Но без обмана.
– А может, вы знаете способ распознать деньги, не вскрывая конверт?
– Надо позвать Алешку. Он способ знает, – ответила Наталья Петровна и позвала Алешку криком «Иди сюда!», не называя его по имени.
Явился прыщавый Алешка, проходивший на почте школьную практику в рамках профориентации, с виду лет шестнадцати, с синим чубом и прической а-ля стоячий гребень боевого петуха.
– Я знаю. Надо конверт понюхать.
– Откуда ты знаешь, о чем мы тут говорили? – спросил Чижиков.
– Я подслушивал.
– У нас ни о чем говорить нельзя. Он всегда подслушивает.
– Как понюхать? – удивился Павел Иванович.
– У меня на деньги чутье.
– Да ладно!
– Я по запаху распознаю любую бумажку.
– Завяжи ему глаза, – сказала Хвощова и сняла с головы косынку, оголив наполовину черные пергидрольные локоны.
– Клади три бумажки в три конверта, – снова скомандовала она.
Чижиков взял конверты, бумагу, вложил деньги в бумагу, как в письмо, и только затем разложил по конвертам.
– Что в этом конверте? – спросил Чижиков, сунув конверт Алешке под нос.
– Десятка.
– В этом?
– Сотня.
– А в этом?
– Полтинник.
– Гениально, – Чижиков
