что преподнес ему в свое время знакомый миллионер, президент «Объединенной лиги водопроводчиков».
– Наш журнал печатает только первосортные рассказы с лихо закрученным сюжетом и захватывающей любовной интригой.
– Вот поэтому мы и пришли.
– Однако сейчас мне нужен рассказ о гольфе.
– Какое совпадение, наш рассказ именно о гольфе.
– Что ж, коли так, – произнес редактор, на мгновение выказывая интерес к незваным гостям, – я, пожалуй, взгляну.
Он наградил нас пощечиной и дозволил удалиться.
Рассказ
Мерольхасар, царь страны Оум, стоял, опершись на невысокий парапет террасы, и с грустью глядел вдаль сквозь восхитительные просторы дворцовых садов. День выдался чудесный. Ласковый ветерок приносил со стороны сада нежнейший аромат цветов, впрочем, пахни из сада удобрениями, Мерольхасар не заметил бы разницы: правитель страны Оум страдал от неразделенной любви. Всякий на его месте расстроился бы.
В те далекие времена любовные дела царственных особ велись исключительно по переписке. Стоило какому-нибудь монарху прослышать о красоте принцессы из соседних пределов, он немедля отправлял к ней послов с подарками и молил о встрече. Принцесса назначала день, и обычно после официального знакомства все шло как по маслу. Вот и принцесса Удаленных Островов благосклонно приняла дары царственного Мерольхасара, присовокупив, что именно-о-таких-мечтала-всю-жизнь и как-он-только-догадался. О времени встречи обещала сообщить дополнительно. Однако, по всей видимости, произошло досадное недоразумение, поскольку с того самого дня от нее не было ни слуху ни духу. Столица Оума погрузилась в уныние. В клубе придворных, где собирались все аристократы страны, предлагали пять местных пацациев против одного отнюдь не в пользу Мерольхасара, но принимать пари никто не торопился. В то же время в заведениях попроще, где ставки всегда более демократичны, давали сто против восьми. «Воистину, – пишет летописец на куске кирпича и паре булыжников, дошедших до наших дней, – казалось, нашему возлюбленному монарху, сыну Солнца и племяннику Луны, вручили горький плод цитрона». Эта изысканная древняя пословица практически непереводима, но смысл ее ясен и так.
Царь печально разглядывал сад, как вдруг его внимание привлек невысокий бородатый человек с кустистыми бровями и сморщенным лицом. Незнакомец стоял на дорожке близ розовых кустов. Сначала Мерольхасар молча наблюдал за ним, а потом подозвал Великого визиря, который беседовал с придворными на другом конце террасы. Бородач, очевидно, не подозревая, что за ним следит царственное око, положил на дорожку круглый камень и зачем-то принялся размахивать над ним мотыгой. Именно необычное поведение незнакомца вызвало интерес царя. На первый взгляд человек с мотыгой выглядел глупо, однако Мерольхасару в его действиях почудился какой-то глубокий, даже священный смысл.
– Кто это? – спросил он.
– Садовник, о повелитель, – ответил визирь.
– Кажется, я раньше его не видел. Откуда он взялся?
