подошлем к нему менестрелей.
– Но-но, а что сразу нас-то? – запротестовал Старший менестрель.
– Не говори глупости, – возразил Главный казначей, – это ради вашего же, как, впрочем, и нашего, блага. Он давеча спрашивал, почему в последнее время совсем не слышно музыки. Велел мне выяснить, за что, по вашему мнению, вы получаете деньги. Если менестрели только и могут, что дрыхнуть да объедаться в царской столовой, то он, дескать, с вами быстро разберется.
– Ну, раз так. – Старший менестрель нервно поежился. Собравшись с духом, менестрели на цыпочках вышли в сад и расположились в нескольких шагах позади Мерольхасара в ту самую минуту, когда царь после двадцати пяти бесплодных попыток намеревался попасть по камню в двадцать шестой раз.
Искусство стихосложения в те далекие времена не достигло еще той степени совершенства, что отличает поэтов-песенников в наши дни. Мастерство менестрелей было куда скромнее, и они явили его миру в тот самый миг, когда Мерольхасар старательно поднял клюшку и приготовился ее опустить. В саду раздался нестройный хор голосов:
Так воспоем же все хвалу
Мы величайшему царю.
Подобен льву, подобен льву,
Наш царь подобен льву!
Песнь прославляла совершенство правителя на спортивном и военном поприщах и насчитывала шестнадцать куплетов, которым, впрочем, не суждено было прозвучать. Мерольхасар подскочил как ужаленный, тряхнул головой и снова не попал по камню. Царь в гневе повернулся к менестрелям, которые самоотверженно горланили:
О, слава пусть гремит в веках!
Он дюжины сильней.
Наш царь в бою и на пирах
Согражданам всех милей.
– Убирайтесь! – взревел царь.
– О владыка? – пролепетал Старший менестрель.
– Проваливайте, куда ворон костей не носил! (И снова летописец прибег к игре слов, которую невозможно передать на современный язык, а потому остается довольствоваться лишь буквальным переводом.) Клянусь прахом предков, что за безобразие! Клянусь бородой священного козла, просто возмутительно! Разрази вас Бел за ваши гнусные завывания, разве можно устраивать такой гвалт, когда я пытаюсь сосредоточиться на свинге?! У меня как раз все должно было получиться, и тут вы…
Менестрелей как ветром сдуло. Бородач отечески похлопал разгневанного царя по плечу.
– Сынок, – сказал он, – гоуфист ты покамест невесть какой, но бр-ранишься ужо хошь куды.
Ярость оставила Мерольхасара. Он смущенно заулыбался первой похвале из уст бородатого наставника. Царь, словно примерный ученик, терпеливо склонился над камнем в двадцать седьмой раз.
В эту ночь весть о том, что Мерольхасар помешался на новой религии, облетела весь город. Староверы неодобрительно качали головами.
В наши дни люди, со всех сторон окруженные самыми разнообразными достижениями цивилизации, ничему не удивляются и принимают как должное все, что столетия назад внушало
