застенок с отрядом нью-йоркской полиции. Воротничок болтался, на жилетке не хватало трех пуговиц, а под правым глазом синела тень – благородный полицейский, остро уязвленный тем, что Джордж разбрасывает доллары, и уж совсем распалившийся из-за того, что разбросал он их все без остатка, от всей души врезал ему, когда они ехали в патрульном фургоне.
– Никакой дискуссии нет, – заявила миссис Уоддингтон. – Вы же не предполагаете всерьез, будто я разрешу своей дочери выйти замуж за такого человека?
– Ну-ну-ну! – пропел Хамилтон. – Сейчас мой друг, разумеется, не в лучшей форме, но умоем, почистим – и вы его не узнаете! Какие у вас конкретно возражения против Джорджа?
Миссис Уоддингтон растерялась. Хоть кого спроси так вот, врасплох: а почему ему не нравится слизняк, змея или черный таракан? – любой затруднится с ходу логически изложить свои предубеждения. Антипатию к Джорджу она считала вполне естественной, само собой разумеющейся. Возражала она против Джорджа, потому что он Джордж. Ее оскорбляла его сущность как таковая. Но видя, что от нее ожидают аналитического подхода, она напрягла мыслительные способности.
– Он… художник.
– Микеланджело тоже был художником.
– Это-то еще кто?
– Очень знаменитый, даже великий человек.
Миссис Уоддингтон вздернула брови.
– Мистер Бимиш, я абсолютно отказываюсь вас понимать. Мы обсуждаем этого молодого человека с синяком под глазом и с грязным воротничком, а вы уводите разговор в сторону. При чем тут какой-то мистер Анджело?
– Я всего лишь хотел напомнить, – холодно ответил Хамилтон, – что звание художника не обязательно порочит человека.
– А я не хотела бы, – еще холоднее парировала миссис Уоддингтон, – рассуждать на подобные темы.
– К тому же и художник-то Джордж препаршивый.
– В этом я как раз не сомневаюсь!
– То есть, – поправился Бимиш, чуть покраснев из-за того, что допустил вульгаризм, – рисует он настолько плохо, что его едва ли можно назвать художником.
– Вот какое твое мнение? – воскликнул Джордж, в первый раз подав голос.
– А я уверена, Джордж – один из лучших художников! – вскричала Молли.
– Нет! – прогремел Хамилтон. – Он любитель! И весьма посредственный!
– Вот именно! – подхватила миссис Уоддингтон. – А значит, надежды у него сделать деньги – никакой!
– Это ваше главное возражение? – Глаза за стеклами очков засверкали.
– Какое?
– Что у Джорджа нет денег?
– Да у меня… – вступил было Джордж.
– Умолкни! – оборвал друга Хамилтон. – Я спрашиваю вас, миссис Уоддингтон, дали бы вы согласие на брак, если бы мой друг Джордж Финч был богат?
– Пустая трата времени! К чему обсуждать…
– Так дали бы?
– Хм,
