он на каком-то странном наречии. Как определил компьютер, это был древний азербайджанский язык, а точнее, тюрки́, на котором говорили и писали в давние времена. Использовали его, помимо жителей самого Азербайджана, еще и этнические азербайджанцы, обосновавшиеся в Иране. В этом языке было много иранских и арабских заимствований. Фразы Варга строил совсем по-другому, чем Мадина и ее муж. Алекс подумала сначала, что этот молодой человек попросту состоял в каком-нибудь ультранационалистическом союзе, которые были распространены в Зоне старых ценностей. Особенно часто в них вступали религиозные фанатики. А значит, Варга, скорее всего, носил специальную одежду и говорил именно так, как было принято среди адептов этого общества. Но все же Алекс сомневалась. Внутреннее спокойствие, выдержка, такт юноши выдавали в нем скорее мыслителя, творческую личность, сильного человека, склонного к одиночеству, а то и к отшельничеству, а не слабака, нуждавшегося в каком-нибудь союзе, не способного оставаться наедине с самим собой.
Когда все сели за стол, Варга оказался рядом с Алекс, по левую от нее руку. Алекс с удивлением заметила, что в системе ПУОР опять началась едва уловимая вибрация, как накануне днем, в доме Зубайира, когда появился необычный волк. Теперь она смогла поближе разглядеть лицо юноши, текстуру ткани, из которой была сшита его одежда, оценить манеру общения. Он был худым, высоким, синеглазым, с иссиня-черными волосами, смуглой, но не темной кожей, на лице его лежал отпечаток бесконечной многовековой усталости, грусти. Ткань его рубахи-кёйнек действительно пахла травами и льном. От него вообще исходила удивительная свежесть, словно бы чувствовалась прохлада раннего утра в горах. Столовые приборы он держал тоже по-особенному, предпочитая ложку, и все время горбился, как будто привык есть, сидя на полу перед застеленным скатертью ковром или на тахте – деревянном помосте с овальными подушками. Так принимали пищу скорее в Иране. Держался он очень скованно, смотрел на всех с явным испугом.
– Простите, Варга, – обратилась к нему Алекс, глядя на юношу сквозь щёлку своего никаба, – а к кому вы направляетесь? Если это не тайна, конечно.
– Нет, это не тайна. Я еду к своему другу. Он очень болен, находится при смерти. Боюсь, что уже не застану его в живых.
– Мы сделаем все возможное, чтобы вы успели. А что же с ним случилось? – Я точно не знаю. Как мне сообщили, его сразила болезнь, из-за которой он уже неделю не ест, не пьет, редко приходит в сознание. Врачи ничем не могут ему помочь.
– У Гудула быстрая машина. Будем надеяться, что успеем.
– На все воля Аллаха, – вздохнул Варга.
– А откуда вы? – продолжила Алекс.
– Из Исфахана.
– Я так и подумала.
– Действительно?
– Ваши манеры выдают жителя Ирана.
– Но я азербайджанец.
