А в это время, колдунью на своих крыльях поднимает ветер, ставит на ноги, и она, подойдя ближе, садится рядом со стариком на корточки, прищуривается и не отводит глаз.
– Значит, – говорит она полным жизни голосом, уже растерявшим сонную медлительность, – какого-то уродца ты бежишь спасать, едва увидел. А когда я у тебя перед носом разбиваюсь насмерть, так ты даже пальцем не шевелишь?
Но старик в ответ, как обычно, не выражает никаких эмоций.
– Но ведь тебя спасать, как видишь, не было нужды. – Едва заметно улыбается старик.
Колдунья недолго молчит и через миг слегка печально вздыхает и выпрямляется, быстро уставая сидеть в неудобной позе.
– Но ведь ты же этого не знал?
Старик продолжает молчать. А колдунья, оглянувшись, рисует в воздухе знак. Тонкие, ровные, темно-синие линии быстро застывают на кончиках ее пальцев, и старик мгновенно оборачивается. Но колдунья его взгляд не замечает, или попросту не обращает на него внимания.
В любом случае, вскоре уже ветер приносит ей охапку яблок, не успевших еще опасть до прихода холодов. Старик, заметив их, оглядывается, но яблони поблизости не находит. Оттого он глядит на колдунью с еще бо́льшим укором, а она лишь теперь это замечает.
– Чего? – Щурится колдунья, задрав до колен подол с яблоками.
Ей даже не приходится держать ткань, ветер сам поднимает юбку выше, а женщина лишь держит кончиками пальцев нарисованный в воздухе символ, не давая ему растаять.
– Тоже хочется? – Расплывается она в улыбке. – А вот сам теперь поищи себе еду. Я и хотела тебя угостить, когда проснулась, но, считай, что разбилась, когда падала. Да и еды тут все равно даже одному не хватит.
Старик в ответ сердито вздыхает и отворачивается. Не часто он проявляет хоть слабые эмоции, а потому колдунья не спешит быстрее надкусить плод и начинает пристально следить за ним взглядом. А старик не дает выдумывать причины своему недовольству и сразу его объясняет.
– Если ты продолжишь призывать руны на проклятой земле, то….
– Точно! – Спохватывается колдунья, не давая закончить.
Тут же она отпускает нарисованный в воздухе знак из десятка сплетающихся в чудном узоре линий, и юбка мгновенно начинает падать. Колдунья сразу подхватывает ее руками, удерживая на черной ткани платья свежие яблоки.
– Постой! – Хмурится она недовольно. – Так мы теперь без колдовства…. Вот же чертовщина! Как я об этом забыла?!
Старик улыбается и так, что сейчас это даже можно различить. Но он не поворачивает голову, не дает колдунье заметить свою улыбку.
– Да, верно. Неудобно.
– А до живой земли далеко еще? Может, уведем мальчишку?
– Как я и говорил, – спокойно отвечает старик, – еще почти два дня пути. Мальчишка откажется, в этом
