сказал Штукин, так и не дождавшись никаких комментариев, что само по себе тоже было ответом. – Интересное кино… Кстати, с точки зрения раскрытия тех трупов – конечно, правильнее было бы меня к Гамернику засылать, а не к Юнгеров у… Чтобы правой рукой левое ухо не чесать… А может, к Гамернику тоже кого-то засунули?
– Сие мне неведомо, – откликнулся наконец Ильюхин. – Но я в этом сильно сомневаюсь.
– Мне б туда, – вздохнул Валерка. – Но нельзя…
Виталий Петрович аж рассмеялся:
– Жеглов ты наш… «Мне б пойти…» Внедряться понравилось?
– Очень понравилось. Непередаваемый букет ощущений.
Они еще посидели, покурили молча. Долгий разговор вымотал обоих, а некоторые вопросы все же так и оставили открытыми… И оба понимали, что при этом разговор и так шел на пределе доверительности…
…Уже перед самым уходом Штукин вдруг вспомнил кое-что, совершенно не имеющее отношения к главной теме:
– Виталий Петрович, а у вас некий Филин еще работает?
Валерка не знал, что именно Филин формально и был инициатором его внедрения, зато это знал сразу насторожившийся Ильюхин:
– А он тут при чем?
Штукин зло улыбнулся:
– Он ни при чем, просто так, к слову… Недавно ребята Дениса стебались, что он спит с дочерью своей любовницы, которая замужем за сотрудником его отдела…
Не ожидавший такого поворота полковник даже вздрогнул:
– Какая мерзость!
Штукин захохотал, а Виталий Петрович скривился и повторил с чувством:
– Мерзость какая!
Валера обозначил движение головой вперед – словно легкий полупоклон сделал:
– Это я к вопросу о людях, которые нас окружают… Ну, и вам, наверное, любопытно.
– Чего тут любопытного? – рассердился Ильюхин. – Меня сейчас вырвет! Мне ж с ним общаться! Ну на хера ты мне это рассказал?
– А вы же сами говорили, что информация лишней не бывает… А это – информация точная… Подчиненный Филина жаловался одному парню Дениса, когда они вместе угнанный «гелик» распиливали.
Лицо полковника приобрело такое выражение, будто он выпил мочу. При этом в голове Виталия Петровича вдруг автоматически щелкнуло: «Так вот откуда до Филина доносилось эхо об угонах в стане Юнгерова… М-да…»
Вслух же Ильюхин сказал:
– Все! Хорош на сегодня. Давай разбегаться. А то я после твоих «информаций» спокойно поужинать не смогу.
Они пожали друг другу руки, Валерка ушел первым. А полковник еще долго сидел над пустыми чашками и переполненной пепельницей, курил и думал.
Ильюхин ощущал какое-то смутное беспокойство, какой-то внутренний дискомфорт, но списывал его на последний, действительно случайный фрагмент разговора, коснувшийся Филина. «Вот уж действительно, прав был Штирлиц, запоминается
