маркиза де Конна была многолюдна, преимущественно благодаря дворне, которой руководил дворецкий Климентий. Маркиз вежливо называл его по имени и отчеству – Климентий Ярославич, и неспроста. Хозяин редко бывал в собственном доме, и вся нагрузка по хозяйственной части дома целиком и полностью наваливалась на него. Помимо работников конюшен, бань и мастерских, прилагались три лакея, экономка с челядью, два буфетчика, повар с кондитершей, несколько горничных, не считая прачек, швей и поломоек. У всех были семьи и дети, а в хозяйственных пристройках двора жила еще и большая семья садовника – старого обрусевшего англичанина. Дом являл собой живой многоголосый улей, что, по мнению маркиза, должно было радовать юную Мариам, поскольку она ни на минуту не оставалась одна.
Впрочем, в личные покои наложницы были вхожи только ее телохранитель, Кабеза, и Пелагея, крепостная смышленая девочка, которую маркиз заполучил совсем недавно в качестве фрейлины и подружки Мариам.
– Господин, вы совсем устали! – пролепетала наложница навстречу де Конну. – Прошу вас, останьтесь у меня, я помогу вам отдохнуть!
Маркиз не спорил, приказал Пелагее уложить свои подарки у трещавшего веселым огнем камина, нежно поцеловал Мариам в лоб и послушно снял камзол с жилетом.
– Прошу тебя, поиграй для меня что-нибудь…
– Хотите я станцую или спою?
– Нет, только лютня… Я так соскучился по твоим струнам.
За будуаром, в спальне, под еле освещенными драпировками балдахина, возвышалось довольно необычное ложе. Круглое, диаметром метра в три, с высокой изогнутой спинкой по всему краю, обитое мягкой тафтой на турецкий манер и с небольшой «входной» дверцей. По трем ступенькам маркиз залез на ложе, улегся посередине круга, сложил руки за головой и… в наслаждении закрыл глаза. Здесь ему ничего не угрожало и никто не беспокоил. Мариам с лютней села у ног хозяина по-турецки. Опершись о пологую спинку, она чуть покрутилась, устраиваясь и, тронув тонкими пальцами струны старинного инструмента, ласково улыбнулась. Господин был в ее полной власти. По покоям полились мелодии Дю Мон Тристе, турдьона, гальярды и легких фантазий на тему средневековых легенд. По стенам спальни заструился аромат ладана и гальбана. Тепло Мариам убаюкивало. Полуосвещенные, слегка колышущиеся занавеси заволакивали успокоением, запах дурманил, и маркиз погрузился в легкий, приятный сон. Окружающие предметы, выхватываемые трепетным светом свечей, начали расплываться, медленно вытекая из сжатого вокруг пространства. Но вдруг что-то зашумело за дверями. Де Конн прислушался. По-видимому, слуги, зная о присутствии в доме хозяина, решили бдеть в приемной со своими просьбами и ходатайствами. Он глубоко вздохнул. Надо бы научиться не отвлекаться на посторонние звуки. Посмотрел на вьющийся дым ладана, прикрыл глаза. Его тело становилось легче. Тяжелые складки балдахина покрылись тонким
