других раздражение.
Бериот молчал с четверть минуты. Омарейл никак не могла понять, в чем была причина того, что он так долго подбирал ответ.
– Лужи – озера, когда следуешь чужим желаниям. Озера – лишь лужи на пути к истинному желанию сердца.
Она попыталась понять, что он хотел сказать, но тут же последовали слова:
– Я должен идти, Ваше Высочество, прошу меня простить. Ваш отец ожидает меня через пять минут.
И она осталась одна, допивать остывший чай и осмысливать прошедший разговор.
На следующий день к ней приходила Севастьяна, и Омарейл передала ей написанное накануне письмо с пухлой книгой о птицах Ордора. В своем послании она задавала несколько вопросов о Бериоте и Дане Дольвейнах, их учебе в академии и Астардаре, их карьере, родителях. Одним из вопросов был тот самый, интересующий ее: какие документы требуется предоставить, чтобы перевестись в главную школу Астрара из другого учебного заведения. Омарейл надеялась, что замаскировала свой интерес достаточно хорошо. Севастьяна должна была решить, что расспросы принцессы в первую очередь касались семьи Дольвейнов.
Та именно к такому выводу и пришла. Через два дня она вернула Омарейл книгу, во время визита же достаточно эмоционально спросила:
– Кто-то разговаривал с тобой о Бериоте?
Это несколько озадачило Омарейл: она понимала, интерес был вызван вопросами в ее письме, но не могла взять в толк, что именно взволновало Севастьяну.
– Смотря что ты имеешь в виду, – осторожно ответила Омарейл.
– Как ты к нему относишься? – еще загадочнее спросила Севастьяна.
– Смотря что ты имеешь в виду, – на этот раз фраза была произнесена настойчиво и чуть раздраженно.
– Он кажется тебе достойным?
– Севас!? Достойным чего?
Омарейл вспылила, потому что знала: ее сестра могла продолжать в таком ключе долгое время. Севастьяна была способна туманно изъясняться и задавать наводящие вопросы целый час, прежде чем переходила к сути. На самом деле, объяснить, что ее интересовало, зачастую можно было одной лишь фразой. Порой в своем занудстве она могла сравниться только с Бериотом.
– Значит, нет…
– Севас!
– Как ты думаешь, Бериот честный человек?
Омарейл закатила глаза, затем постаралась справиться со своим раздражением и ответила:
– О, небеса, – выдохнула она. – Ну, он политик, так что вряд ли. Но на мои вопросы к нему обычно врать как-то бессмысленно. Да и подловить его на лжи мне так ни разу и не довелось. Так что лично я вруном назвать его не могу. А что?
– Да просто… они с Совой постоянно приходят к нам на чай. И я не понимаю, могу ли я верить ему.
– Ну, что, например, он тебе говорил, что вызывает у тебя сомнения? Скажи мне, и я попробую понять, похоже ли это на правду, – рассудительно сказала Омарейл.
Севастьяна замолчала.
– Он похвалил мою вышивку. Мне кажется, она
