что же, неужели так легко было убедить Чернявых, что тебя выгнали?
Роди ухмыльнулся.
– Труднее всего было уговорить моего учителя, генерала Артиса, избить меня плетьми, чтобы были шрамы на спине. Мать про это не знала. Я показал эти шрамы Чернявым в доказательство своих слов.
Тут за дверью сарая послышалось рычание. Роди встрепенулся, а Настя впилась ногтями в подушку, на которой сидела. Оба посмотрели на дверь. В просветах между досок замелькало что-то чёрное. Оно заскреблось о дерево, рыча и фыркая.
– Ты же говорил, что они не смогут пролезть через стену, – прошептала Настя.
– Тсс! – Роди зажал ей рот рукой.
Чудовище снаружи пару раз толкнуло дверь, но та была заперта на щеколду. После этого оно развернулось и стало отдаляться. Настя облегчённо вздохнула, уверенная, что монстр решил оставить сарай. Но она ошиблась.
Меньше, чем через полминуты дверь содрогнулась от резкого толчка, заскрипела и с треском оторвалась от петель, чтобы рухнуть на пол, поднимая пыль.
Поверх упавшей двери стоял оскалившийся монстр.
Глава 20. Кирилл
По форме это было похоже на человеческую руку. Она имела ладонь с пятью пальцами, предплечье и плечевой сустав. Но на этом сходство и заканчивалось. Лапа не имела шерсти, зато кожа блестела так, будто была обмазана какой-то слизью. И была чёрной как смола. А из пальцев торчали длинные, едва ли не длиннее самих пальцев, обточенные и местами сколотые когти. Рука бугрилась мышцами, и на ней проступали толстые серые вены.
Кирилл уставился на показавшуюся из-за забора конечность неведомого создания и молил бога о том, чтобы это ему лишь мерещилось. Внезапно кто-то справа от него взял его за руку и крепко сжал, так что Кириллу даже стало больно. Он был не в силах повернуться, чтобы посмотреть, кто это, однако вспомнил, что рядом с ним стояла Виктория. В этот миг сие обстоятельство казалось и вполне естественным, и удивительным одновременно – учитывая всё, что между ними произошло за последнее время. Однако сейчас Кирилл об этом не думал.
Он почувствовал её страх почти так же явственно, как и свой. Она прерывисто дышала, а рука, сжавшая его руку, тряслась так, будто внутри её тела что-то вибрировало.
Даниил вёл себя куда более сдержанно, однако и по нему было видно, что он в ужасе. Он постоянно сглатывал и сжимал забранное у Чернявого ружьё, как верующий мог бы сжимать крест при виде сатаны. Похоже, он не просто боялся чёрной руки, но боялся её куда сильнее, чем всех Чернявых вместе взятых.
А вот стоящая чуть поодаль Катя на первый взгляд казалась совершенно спокойной. Будто наблюдает не за реальным действом, а смотрит не слишком страшный ужастик. Однако, приглядевшись, Кирилл понял, что она всё-таки испытывает страх. Но не так, как следовало бы бояться семнадцатилетней школьнице. Нет, скорее так могла бы вести себя какая-нибудь дева-воительница, скажем амазонка, встретив смертельного опасного, но всё же равного по силам врага.
