и длительность пребывания за гранью суетной яви; в периоды же напряженных расследований ему хватало и часа, и даже получаса – если спать умеючи. Так и теперь: к часу Баг был уже свеж и бодр. И готов к работе. «Керулен» преданно ждал.
…Колокол на Часовой башне принялся отбивать пять часов пополудни, когда Баг оторвался от экрана. Хватит.
Он сбросил халат и в одних шароварах вышел на залитую предвечерним солнцем террасу, дабы немного освежить ум и тело дневным комплексом тайцзицюань. Судья Ди рыжим ковриком уже давно возлежал на теплых плитах.
Александрийское лето было на излете, и близкая осень уже касалась листьев легкими ладонями; ночи становились холодней, а дни – сумрачнее и строже. Но этот отчий день выдался погожим, как и шестерица – погожим настолько, что казалось: это последняя улыбка уходящего лета.
При появлении Бага на соседней террасе с плетеного кресла вскочил, уронив книжку, сюцай Елюй и почтительно согнулся в поклоне. Баг кивнул ему в ответ. Затем сюцай, явно копируя Бага, тоже принял исходную позу для упражнений. «И выглядеть он стал спортивнее, – мельком отметил Баг не без удовольствия. – Рыхлость изгнал, леность победил. Только вот слишком уж героем стать хочет, причем – в одночасье. Эх, молодость! Не кинулся бы он в какую новую крайность…».
Баг отрешился от мирского и, неторопливо и плавно двигаясь по каменным плитам, погрузился в мир «Алтарной сутры». Там не было места ни коварному похитителю и вымогателю Ивану Абу Яху-ком, вот уж девять седмиц ожидающему в Павильоне Предварительного Заключения осеннего солнцеворота – Баг взял ирода с поличным, и теперь тому грозила высшая мера наказания, бритье подмышек с последующим пожизненным заключением; а столь суровые кары по древнему ханьскому обычаю приводились в Ордуси в исполнение, чтобы не нарушить гармонии мироздания, только в период между осенним солнцеворотом и зимним солнцестоянием, когда и сама природа день ото дня замирает и делается суровее, чем когда-либо. Там не было места легковерным подданным, доверившим свои честно заработанные ляны сомнительной конторе «Сорок пять процентов» – поиски внезапно исчезнувших предпринимателей и денег, пропавших с ними вместе, еще не были закончены, но следы уверенно вели в неблагополучные лабиринты хутунов[24] Разудалого Поселка. И соборному боярину Ртищеву, чьи останки под надзором научников покоились на кафельном столе в соответствующем отделе Управления, там тоже места не было.
Гармония движений на грани животной естественности и механической неодолимости, сродни движению фениксов над утунами[25] или планет по орбитам, плавное перетекание из позы в позу – и чеканные строки великого текста в просветляющемся уме…
Завершающий медленный взмах левой руки совпал с получасовым ударом часов на башне, и Баг, глубоко выдохнув, вернулся в реальность. Прямо напротив него, на соседней террасе, в сходной позе стоял Елюй: юноша, по всей вероятности,
Букв.: 胡同. Узкие – два велосипедиста с трудом разъедутся – хаотические переулки, образуемые беспорядочными застройками одноэтажных, как правило, каменных домов. Можно полагать, применительно к Ордуси Х. ван Зайчик под хутунами имел в виду районы обитания наименее культурных и наименее обеспеченных жителей крупных городов; весьма показательно то, что указанные жители и не стремились к повышению своего культурного уровня или хотя бы к приращению достатка.
Род платана, неоднократно воспетый в древней китайской поэзии; гнезда свои фениксы предпочитают вить именно на утунах. Из текстов Х. ван Зайчика известна даже ордусская поговорка: «Всякий феникс славит ветви того утуна, на коем свил гнездо»; выражение это приписывается непосредственно Конфуцию.
