когда кого-нибудь убивали.
– За достоинство, – пояснил кот, ковыряясь в зубах зубочисткой.
– А, ну это мелочь, – разочарованно хмыкнул вампир, принимаясь за свои макароны.
– Смотря для кого, – сдержанно отозвался кот. – Мне лично это – что вам отрубить голову.
За разговором завтрак пролетел незаметно. Кот съел на десерт суфле с черной икрой и начал философствовать. Он был образован и порядочно начитан, но из всех писателей признавал только кошачьего классика Эрнста-Теодора-Амадея Мурра. Лаэрт, не чуждый литературы, рассказал об одном английском поэте, которого в свое время пугал, воя в печной трубе, а потом перешел на знакомство с Тамерланом.
– Это было, когда я еще был человеком, – пояснил он. Тусклая искра блеснула в его глазах и погасла.
– Можно воспользоваться вашим видеофоном? – спросил кот. – Нет, лучше не отсюда…
Получив разрешение, он извинился и ускользнул в гостиную, где попросил соединить его с номером. Соединение последовало немедленно.
– Алло? Да, это я. Да, дорогая…
С экрана неслись истерические вопли. Изможденная женщина в кольцах кричала и протягивала иссохшие руки. Кот выпрямился, лапой подкрутил усы.
– Что поделаешь, такое уж я тонкое существо. Трупы убрали? Не выношу вида крови. Разумеется, моей. Больше не повторится? Ты уверена? Верю. Целую. Люблю.
Кот отключился от линии и вернулся к друзьям.
– Я иду домой, – объявил он. – Нельзя надолго оставлять хозяйку без присмотра: мало ли что с ней может случиться. – Он сдвинул воображаемые каблуки и церемонно поклонился Филиппу. – Вечный ваш должник. Насчет возмещения не передумали? Тогда я у вас в долгу. До свидания.
Кот удалился; Филипп, как это было принято, выпустил вампира в форточку на ежедневную прогулку и задержался в гостиной, где Лаэрт уже вытер цветные лужи и вымел в кладовую мыльные пузыри.
– Скажи, отчего все как-то не так? – спросил он у зеркала, но оно безмолвствовало.
Он ушел к себе в спальню, где стояла огромная кровать под балдахином, и бросился на нее, раскинув руки. Под веками у него двигался и жил изменчивый облик девушки в белом. Потом он заснул, приняв таблетку кошмарина, чтобы не скучать во сне, и велел часам разбудить себя ранним вечером.
Сон пятый
Время было как раз такое, каким ему полагается быть, то есть временное, когда Филипп вышел из хрустального дворца и зашагал по направлению к кафе, где по вечерам собирались его друзья. Истребитель ждал его на крыше, но в последнее время все приелось Филиппу, даже любимая машина, и развлечения ради он решил пройтись пешком. Тротуары были почти пусты; высоко в небе вдоль аэробульваров с приглушенным шумом сновали везделеты, воздушные такси, истребители и мышкетерские перехватчики. Раньше человек был слишком привязан к земле; он много ходил по ней и ездил в неуклюжих колымагах, которые даже не могли от нее оторваться; цивилизация устранила эту ошибку. От непривычки
