но она обрывает его неожиданно громким и повелительным тоном: – У нас есть еще чем заплатить. И мы заплатим. Только найдите ее. Найдите мою дочь.
Я понимаю, что на этом разговор закончен.
Затем расправляю плечи, ощутив спиной дробовик в кобуре. Многолетняя привычка заставляет пробежаться пальцами по ремню кобуры и охотничьему ножу Böker, висящему на бедре. Кончики пальцев касаются метательных ножей, заткнутых за обвязки мокасин, – справа серебряного, слева обсидианового. Я перекидываю мешок через плечо, бесшумно поворачиваюсь и начинаю пробираться сквозь умолкнувшую толпу к выходу. Голову я держу высоко поднятой, руки свободными, взгляд направлен прямо перед собой. Я толкаю дверь и выхожу из душного Капитула как раз в тот момент, когда брат кричит:
– А что, если она не вернется?
Я не утруждаю себя ответом. Если я не вернусь, то у Лукачикая возникнут проблемы посерьезнее, чем одна пропавшая девочка.
Глава 2
В течение часа я иду в гору по еле заметным тропинкам, сломанным веткам и блестящей траве, не имея визуального контакта со своей «дичью». Но я все равно уверена в правильности выбранного направления. Погрузившись на мгновение в красоту убывающего дня, я забываюсь в мерном ритме дыхания и забываю о том, что пришла сюда убивать.
Вокруг меня что-то вроде леса. Пондероза[7] и голубые ели раскинулись по высоким горам, став пристанищем для маленьких барсуков, мышей и ночных птиц. Смолистый сосновый запах густо наполняет воздух, опавшие иглы мягко хрустят под ногами. Назойливые насекомые, привлеченные запахом пота, радостно гудят у моих ушей. Я наслаждаюсь красотой и спокойствием. Точно так же, как потом буду наслаждаться кровопролитием. Но это равновесие – между землей, животным миром и самой собой – кажется правильным. Кажется истинным.
Солнце садится, и появляется луна. Вокруг меня сгущается ночь. Деревья становятся тенями, мелкие зверьки прячутся от ночных хищников, насекомые улетают. Удовольствие гаснет вместе с дневным светом.
Я иду вперед, пока запах гнили не становится настолько сильным, что начинает подавлять. Страх, как темная сторона интуиции, нарастает в моем животе, и я понимаю, что почти добралась до цели. Я сглатываю страх, во рту становится сухо и кисло, но я продолжаю идти. Пальцы безотчетно трогают оружие.
Вспышка света впереди на тропинке привлекает мое внимание. Я пригибаюсь и осторожно подхожу ближе. Там горит костер. Пламя его трепещет и дрожит, отбрасывая беспорядочные отблески на стволы высоких деревьев. Огонь изо всех сил пытается подняться выше, но дрова – кучка сухих палок, сложенных в неглубокую ямку, – сгорают быстро и не дают ему разрастись.
Я обхожу костер по дуге с юга, чтобы зайти к лагерю с восточной, подветренной стороны. По пути заряжаю дробовик патронами, начиненными кукурузной мукой и обсидиановой дробью. То и другое – священные вещества для дине. Боеприпасы предназначены для охоты на йее наалдлошии[8], ч’йидии
Пондероза – карликовое дерево, разновидность лимона.
«Перевёртыш» (
