style="font-size:15px;"> и дельфийских таинств…
По арабескам, наподобие этих, Виктория
некогда ступала.
На старой свалке для костей звериных
Теперь развешаны изысканные шкуры,
Добыча ржавчины и пыли. Sic transit gloria[9].
Все в прошлом, потускнело, позабылось,
подобно рококо,
Но в юности я выбивал клубы коричневые пыли,
Протаптывая тропки, и вызывал такие ароматы,
От которых могли бы низвергаться короли
И восходили бы на трон безумцы прокаженные
И грешники, раскаявшиеся притворно.
Старинное зверье на бельевой веревке,
Подверженное солнцу и ветрам,
Приливам и отливам времени.
Я ласково вас поколачиваю ракеткой-выбивалкою
из проволоки,
Высматриваю тигров под сенью ваших
крутых холмов,
Стою, взойдя на трон, среди слепых,
нетерпеливых старых, сонных туш.
Я знаю, современные ковры-карпеты
Безвкусны, необъятны,
Ничтожны и пошлы,
Рассчитанные на человеков
И улиток, которые на завтрак, обед и ужин
Поедают беспроигрышный зефир и пастилу.
Ну где еще в подлунном мире
Слоны пасутся во дворах?
В далеких городах на северо-востоке, в Мичигане
Выходят ли мальчишки с бабушками на лужайки,
Натягивают ли веревки, гудящие, как струны,
Между верандой, дубом или вязом, развешивая
Породистых зверей с индийской статью,
Маячащих повыше их голов?
По-прежнему в такие дни весь город
Полнится сердечным перестуком,
Когда колдунья-бабка с мальчуганом,
Прабабушки с внучатами самозабвенно изгоняют
Время из основы и утка истоптанного гобелена,
Из жаркой плоти шерстяной,
Высвобождают Время, отдавая ветру, и смотрят,
Как сквозь миллиард следов
Из пыльной тучи проступают
Зеленые, неотразимой красоты деревья?
На общем языке способны ли еще общаться
стар и млад?
Широкий панцирь и уголья огнехода
для самой терпеливой божьей твари,
Чьи огненные очи наблюдают и шкура тертая
Почуяла усталость женщины, и вот мальчонка
принял эстафету:
Там, где одно биение замирает, другое сердце
начинает биться.
Sic transit gloria (
