наверно, у всех разный. – Глаза уставившейся в серое небо за окном Янки тоже стали бездонные, мечтательные. – А какой у твоего братика?
– Зеленый. Солнечный. Просторный… Одиннадцать лет, понимаешь?
Хорошо, что сегодня Шведу на работу надо было только к вечеру. Янка возилась со своим дипломным проектом за большим компом, ничего не видела и не слышала. Швед без спешки пересмотрел все Муркины рисунки и все фотки Васьки, которые сохранились у нее в телефоне. Пару напечатал, повесил на рабочий стенд, долго перебирал рисунки, отобрал несколько, тоже повесил. Сел за работу.
Мурка ушла к себе заниматься математикой. Включила старенький ноут, вошла на «Решу ЕГЭ», минут десять честно думала на задачей… И вдруг почти невольно влезла в свой заброшенный аккаунт, а оттуда – к Ваське. Там на страничке было написано: «Последний вход – 11 месяцев и 10 дней назад». И фотки там были… Реальные. Глупые, неумелые, кривые, косые – детские. Густые от круто замешенной жизни. Не призрачный Васенька – а настоящий, лобастый, родной Васька…
Мурка когда-то слышала про почти мифические, наверное дорогие, программы, которые собирают все следы, которые оставил в Интернете человек: фотки, посты, комменты, переписку – и создают из всего этого посмертный бот, с которым можно разговаривать, советоваться и все такое. Как будто общаешься с человеком с того света. Она полистала Васькины посты: с его ботом, похоже, можно будет общаться только про «гончие машинки» и шпаргалки по математике. В переписке – тоже немного. Васькина цифровая личность никогда не будет полноценной. Он еще и умом-то не жил, в общем, он – только рос.
Нечаянно вспомнился пароль от его аккаунта: цифры ее дня рождения. Не забыть никогда… Ой. А что, если…
Кто же знал Ваську лучше, чем она?
Боясь задуматься, она перешла в Васькин аккаунт и выложила пару годичной давности его фоток – тех, из Диво-острова. С каруселями. Одна – сумасшедшая, на цепочной карусели «Седьмое небо», высоко-высоко над парком, над городом, над миром. В небе. И подписала: «Я умер. Я здесь».
Здравый смысл очнулся и истерически заверещал.
– Я больше не буду, – подумав, пообещала ему Мурка. – Дурацкая игра. Все равно меня вычислят в секунду.
Под фоткой Васеньки щелкнул первый лайк. Потом – еще…
Второго июня к девяти Янка отвезла ее в чужую школу на экзамен по русскому языку. Там в холле уже толпилось множество народу, пахло парнишками и дешевыми духами. Мурка отыскала своих, отдала классной выключенный телефон, зарегистрировалась, отстояв шумную нервную очередь, и с паспортом в кармане и черными гельками в кулаке прошла сквозь металлоискатель в тишину коридора. Нашла аудиторию, заглянула – класс как класс. Облезлый немножко… Тетки сидят: одна старенькая беленькая овечка, другая, потолще и помоложе, – совсем каракулевая, чернявая с проседью… Вздохнув, вошла, снова зарегистрировалась. Потом пришлось долго-долго ждать, сидя за партой. И даже порисовать было не на чем.
В
