name="digits">1253) – английский теолог, философ, математик и астроном, основатель Оксфордской школы, первый канцлер Оксфордского университета. Переводчик сочинений Отцов Церкви и Аристотеля и автор множества трактатов: «Об интеллигенциях», «О свободе воли», «О душе», «Об истине», «О телесном движении и свете», «О линиях, углах и фигурах», «О свете, или О начале форм» (русский перевод: «Вопросы философии», (). С. —).
98
«Красота – это согласие и слаженность вещи с самой собою, и всех отдельных ее частей – с самими собою и, взаимным образом, – с вещью, и также гармония с целым, а этого целого – со всеми (частями)» (лат.).
99
«Для красоты требуются три качества. Во-первых, целостность, или завершенность: ведь то, что раздроблено, тем самым и безобразно. И должная гармония, или согласованность. И опять же сияние, из‑за чего то, что окрашено в блистающий цвет, называют красивым» (лат.). О принятом здесь переводе слов integritas («целостность»), proportio («гармония») и claritas («сияние») см. ниже.
100
Греч. σύνολον: «завершенная полнота»; см., напр., Аристотель, «Метафизика», 1037а 32.
101
Строго определенного количества (лат.).
102
Ви́дению (лат.).
103
В уме Бога или в уме художника-ремесленника (лат.).
104
Р. 266; см. также Р. 219–220.
105
, гл. IV; см.: . T. I. С. (пер. М. П. Богословской-Бобровой с изменениями; ср.: Portrait. Р. ).
106
Р. 268.
107
, гл. V; см.: . T. I. С. ; см.: Portrait. Р. .
108
Р. 268.
109
, гл. V, см. . T. I. С. — (пер. М. П. Богословской-Бобровой с изменениями; ср.: Portrait. Р. ).
110
Р 273.
111
To, что категория воображения пришла к Джойсу из романтической традиции, не подлежит сомнению: не случайно это слово впервые появляется в эссе о Мэнгане, в контексте переоценки творческих возможностей поэта и его достоинства (см. также прим. 18). Здесь – но также в лекции «Искусство и жизнь» в «Стивенегерое» Р. 100) воображение предстает как созерцание истины бытия; но акцент, с которым дается это определение (по происхождению классическое), – это акцент романтический, и когда говорится о красоте как сиянии истины, то мыслится не та истина, которая, как таковая, разрешается в красоту, но та красота, которая становится единственно возможной истиной («только поэт способен вобрать в себя окружающую его жизнь и снова расточить ее вовне под звуки музыки планет»: Р. 100). Любопытно, что эти романтические акценты появляются в рассуждении, в котором Стивен отстаивает
