style="font-size:15px;"> – Стрелу? Да, помню…
Прислужницы-рабыни принесли глубокую миску со смешанной с молоком кровью быка, и Маниоро с жадностью опорожнил ее, пролив немного на грудь. Потом откинулся на спину, переводя дыхание, будто после тяжелой работы. И лишь тогда заметил сидящего на корточках в углу Леона.
– Бвана! – На сей раз ему все же удалось подняться. – Ты еще здесь?
– Здесь. – Леон бесшумно подошел к нему.
– Давно? Сколько прошло дней с тех пор, как мы вышли из Ниомби?
– Семь.
– В штабе, в Найроби, решат, что ты погиб или дезертировал. – Маниоро схватил лейтенанта за рубашку. – Тебе нужно обязательно вернуться, бвана. Нельзя из-за меня забывать о долге.
– Мы вернемся в Найроби, когда ты выздоровеешь и будешь готов идти.
– Нет, бвана, нет. Ты должен идти прямо сейчас. Майор тебе не друг, от него ничего хорошего не будет. Нет, бвана, возвращайся поскорее, а я приду, как только встану на ноги.
– Маниоро прав, – вмешалась Лусима. – Здесь тебе делать больше нечего. Ты должен явиться к начальству. – Леон давно потерял счет времени и только теперь с опозданием понял, что в последний раз был в штабе батальона больше трех недель назад. – До железной дороги тебя проводит Лойкот, эту местность он знает хорошо. Пойдешь с ним.
– Вы правы, – согласился Леон, поднимаясь.
Времени на подготовку не требовалось. У него не было ни оружия, ни вещей, ни даже одежды, кроме изодранной в лохмотья формы.
Лусима дала ему красную масайскую шуку.
– Ничего лучшего для тебя у меня нет. Она защитит от солнца и холода. Красная шука отпугивает нанди, и даже львы, увидев ее, предпочитают уйти.
– Даже львы?
Леон отвернулся, пряча улыбку.
– Вот увидишь.
Она улыбнулась в ответ.
Примерно через час Леон с Лойкотом вышли из деревни.
Годом раньше, в сезон дождей, парнишка угонял отцовское стадо далеко на север, до самой железной дороги, и путь туда знал хорошо.
Стертые в кровь ноги почти зажили, так что Леон смог не только надеть, но и зашнуровать ботинки. Слегка прихрамывая, он спустился следом за Лойкотом к подножию горы и остановился, чтобы перевязать шнурки, а когда выпрямился и посмотрел вверх, то увидел на выступе женский силуэт. Лейтенант поднял руку в прощальном жесте, она не ответила – повернулась и скрылась из виду.
Кожа на подошвах загрубела достаточно быстро, и вскоре он мог не только поспевать за юным проводником, но и соперничать с ним в скорости. Шаг у мальчишки был широкий, легкий, он как будто не шел по земле, а летел над ней. И при этом комментировал все, что видел, так что рот у него не закрывался. Лойкот не пропускал ничего, и там, где Леон видел размытое серое пятно, его живой, ясный взгляд замечал даже лесную антилопу куду, притаившуюся в густой чаще на расстоянии трехсот ярдов.
Равнина,
