– Папа! Где ты? – Снизу послышался приглушенный ответ, и Сантэн снова крикнула: – Нам нужна бутылка коньяка. – Тон ее стал увещевательным. – Непочатая, папа. Для медицинских целей. Не для тебя, для моего пациента.
Сантэн бросила вниз связку ключей. Несколько минут спустя послышались тяжелые шаги, и в кухню вошел рослый, лохматый пузатый мужчина с бутылкой коньяка, которую он, как ребенка, прижимал к груди.
Волосы у него были такие же густые и курчавые, как у Сантэн, но нависали на лоб и в них проступали седые пряди. Усы, пышные и нафабренные, превратились по краям во внушительные пики. Папа смотрел на Майкла единственным темным блестящим глазом. Второй глаз был закрыт пиратской черной повязкой.
– Кто это? – спросил он.
– Английский летчик.
Мрачное выражение исчезло.
– Брат-воин, – сказал мужчина. – Товарищ по оружию, еще один истребитель проклятых бошей!
– За последние сорок лет вы не истребили ни одного боша, – напомнила Анна, не отрывая взгляда от ожогов Майкла, но папа не обратил на нее внимания и направился к Майклу, широко раскрыв медвежьи объятия.
– Папа, осторожней, он ранен.
– Ранен! – воскликнул папа. – Коньяк!
Он произнес это так, словно между этими двумя словами существовала самая тесная связь, нашел два тяжелых стеклянных стакана, поставил на кухонную стойку, подул на них, распространяя запах чеснока, протер полой пиджака и сломал красную восковую печать на горлышке бутылки.
– Папа, но ты ведь не ранен, – строго сказала Сантэн, видя, что он до краев наполнил оба стакана.
– Я не могу обижать столь мужественного человека, предлагая ему пить в одиночестве.
Он протянул Майклу стакан.
– Граф Луи де Тири, к вашим услугам, мсье.
– Капитан Майкл Кортни, Королевские военно-воздушные силы.
– A vфtre santй[15], капитан!
– A la vфtre, господин граф!
Граф пил с нескрываемым наслаждением, потом вздохнул, вытер тыльной стороной ладони великолепные усы и обратился к Анне:
– Лечи дальше, женщина.
– Будет жечь, – предупредила Анна, и Майклу на мгновение показалось, что речь о коньяке, но Анна взяла из каменного кувшина горсть мази и наложила прямо на открытый ожог.
Майкл взвыл от боли и начал подниматься, но Анна удержала его большой красной, со следами тяжелой работы, рукой.
– Перевязывай, – приказала она Сантэн, и когда девушка наложила повязку, боль утихла и сменилась приятным теплом.
– Так гораздо лучше, – сказал Майкл.
– Конечно, – ответила довольная Анна. – Моя мазь помогает от всех болезней, хоть это оспа, хоть почечуй.
– Мой коньяк тоже. – Граф снова наполнил стаканы.
Сантэн отошла к корзине с выстиранным бельем на одном из кухонных столов и вернулась с только что выглаженной рубашкой графа; невзирая на возмущение отца, она помогла Майклу надеть ее. Потом, когда
Ваше здоровье (
