заведение, а там самостоятельность, карьера – и семья как-то растаяла, никогда не соберется разом, вместе, протекла сквозь пальцы родителей, как течет убого по убогому руслу тихая речка за городом. И родители оплакивают живых своих детей, чувствуя, что связи, которые со стороны родителей никогда не нарушаются, со стороны детей нарушены, и что все сделанное для детей: громадные жертвы, для них принесенные, ночи бессонные, дни, полные тревог, – все это в сущности забыто и при всей, быть может, видимой почтительности настоящего единения нет.
Влюбленность, высокая страсть… Но часто ли отвечают нам, когда мы любим?
На свое громадное чувство, куда мы вложили без остатка все силы души, как часто получаем мы в ответ одно холодное равнодушие и как часто страдаем мы потому, что в свою очередь на глубокую любовь, на нас направленную, мы не умеем, не можем ответить иначе, как равнодушием.
И вот происходит эта путаница, эта вечная мука. Мы жаждем любить – и любим впустую, потому что любовь наша не нужна тем, кого мы любим, ничего для них не составляя. Мы жаждем, чтоб нас любили, и этого не получаем, а получаем в большинстве случаев любовь людей, которые для нас совершенно безразличны.
Неудовлетворенные, разочарованные, в постоянном ожидании и не видя никогда исполнения заветных своих надежд, проходим мы пустыню мира, пустыню жизни, и, чем глубже наше сердце, тем дольше оно не сдается, доставляя нам новые и новые муки. Мы любим, мы ищем, тогда как любовь уже по старческому возрасту нашему смешна, когда, кроме затаенного страдания и унижения, ничего доставить нам не может.
Говоря о жажде любви, мы имеем в виду не распаленную физическую страсть, а именно напряженное духовное общение, счастливое совпадение двух душ, взаимное поглощение одной души другою. В этом состоит верховное счастье жизни, и без этого в жизни нельзя быть счастливым.
А между тем есть близ нас Существо, нами забытое, Которое желает и может утолить эту жажду привязанности, самоотвержения, отклика. Существо это – распятый за нас, небесною славою сияющий Христос Бог наш.
Верующее сердце, после всякого разочарования в житейской любви, в житейской привязанности, с какою-то особой силою и жаждой обращается ко Христу. Оно чувствует, что тут не будет ничего, кроме полного отклика, что Он спешит к душе по первому зову, говоря с нею чудным, безмолвным небесным голосом.
Счастлив, кто рано познал тщету, обманчивость, недостаточность мирских привязанностей.
Счастлив, кто без гнева и осуждения принудил свое сердце не искать ничего там, где это сердце было столько раз оскорблено и обмануто.
Счастлив, кто в невыразимой скорби, упав перед Ликом Спасителя, поклялся отдать Христу все те силы души, которые изживал ранее на неблагодарный мир и немых, безответных людей, и, упав перед этим Ликом страдальческим, поднялся сильным, спокойным, с предчувствием бесконечных сладостей, которые принесет эта полная отдача себя Богу.
Мы
