в виду, о милосердные блеммии, что согласно этикету перед тем, как убить нас, вы должны выслушать наши последние слова. Я уверена, вы не захотите показаться невежливыми.
Блеммии были потрясены. Они перестали мило улыбаться и замотали механическими головами. Нанетт шагнула вперед с поднятыми руками, призывая всех к спокойствию:
– Конечно нет! Мы очень вежливые.
– Чрезвычайно вежливые, – подтвердил полицейский.
– Тогда внимайте! – воскликнул я. – Друзья, заклятые друзья, блеммии… готовьте подмышки и услышьте мою печальную историю!
Лео сделал еще один шаг, держа руки в карманах пояса с инструментами. Еще шагов пятьдесят семь – пятьдесят восемь – и он будет у цели. Просто прекрасно.
– Я Аполлон! – начал я. – В прошлом я бог! Низвергнутый Зевсом с Олимпа на землю, несправедливо обвиненный в том, что начал войну с гигантами!
– Меня сейчас стошнит, – пробормотала Калипсо. – Дай мне сесть.
– Не рви мой ритм.
– А ты не рви мне барабанные перепонки. Дай мне сесть!
Я усадил Калипсо у фонтана.
Нанетт замахнулась дорожным знаком:
– Это все? Могу я теперь тебя убить?
– Нет-нет! – я замотал головой. – Я просто… э-э… посадил Калипсо, чтобы… чтобы она была моим хором. Настоящее греческое выступление не обходится без хора.
Рука Калипсо походила на раздавленный баклажан. Лодыжка распухла и нависала над кроссовкой. Я не знал, как она сможет оставаться в сознании да еще и изображать хор, но она нервно вздохнула и кивнула:
– Готова.
– Внимайте! – сказал я. – В Лагерь полукровок вступил я как Лестер Пападопулос!
– Жалкий смертный! – подхватила Калипсо. – Подросток, бездарней которого нет.
Я бросил на нее свирепый взгляд, но не решился снова прервать выступление.
– Все препятствия я одолел с Мэг Маккаффри, подругой моей!
– Нет, с его госпожой! – возразила Калипсо. – Девчонкой двенадцати лет от рождения! Узрите: пред вами ничтожный раб Лестер, подросток, бездарней которого нет!
Полицейский нетерпеливо фыркнул:
– Нам все это известно. Император рассказал нам.
– Тсс! – шикнула Нанетт. – Не будь невежей.
Я положил руку на сердце:
– Мы древний оракул спасли, рощу Додоны, расстроили планы Нерона! Но, увы, Мэг Маккаффри от меня убежала. Злобный отчим ей разум смутил, отравил!
– Яд! Отрава! – вскричала Калипсо. – Как дыханье несвежее Лестера Пападопулоса, подростка, бездарней которого нет!
Я все-таки устоял перед соблазном спихнуть ее в клумбу.
Тем временем Лео подбирался к бульдозеру, изображая танцевальные иллюстрации к моей истории, кружась, вздыхая и жестикулируя. Он походил на страдающую от галлюцинаций балерину в трусах-боксерах, но блеммии вежливо уступали ему дорогу.
– Внимайте! –
