шрам на подбородке, – обнимая ее, грустно улыбнулся Игорь.
– Побрейся, – снова прошептала она, касаясь губами его плеча.
– Чем? – проводя ладонями по ее волосам и спине, прошептал он в ответ. – Поздно уже. Завтра побреюсь.
– Я не могу,… – слегка отстранившись от него, Аня опустила глаза. Почувствовала, как он замер в напряженном ожидании. – Дай мне время… Я не могу так… сразу.
Безвольно опустив руки, он отошел и снова опустился в кресло. Поправив бретельки сарафана, она присела рядом с ним на диван.
– Пойми, – сказала она тихо, включая торшер, – мне тяжело сейчас. Даже если ты ни в чем не виноват… Но все эти годы я жила именно с этой мыслью. И потом… ты не прав. Маму тоже надо понять. Она мне добра желала. Ты не знаешь, как ей было, поэтому не суди ее, – она задумалась. – При чем здесь благородство? Себя понять всегда легче, чем другого. У тебя – либо черное, либо белое. Так не бывает. Да и Люба… Игорек, пусть она… Это, в конце концов, ваше дело. Но Коля… Он ведь твой родной сын. У него ведь тоже никто не спрашивал. Ну да, он вырос. А в каком возрасте отец не нужен сыну и сын не нужен отцу? Есть ли вообще такой возраст?..
– Да все я понимаю, не начинай, – с расстроенным видом отмахнулся Игорь. -Лицемерить не хочу. Что я могу к нему чувствовать, если я его уже взрослым мужиком увидел? Я и обратил-то на него внимание потому, что посчитал его твоим сыном. А оказалось – мой…, – с грустной ухмылкой покачал он головой. – А Машка ведь не моя. Точно не моя. Но три года купал ее, одевал, из соски кормил, в садик водил…
Пересев на диван, он привлек ее к себе.
– Нюша, давай Машку к себе заберем. Я ведь по документам ее отец. Светку она не помнит. Тебя мамой называть будет. И будет у нас ребенок. Хочешь, к тебе переедем. Мне здесь Любка эта будет, как бельмо на глазу, – потупив взгляд, покачал он головой. Прижав ее к себе, провел щекой по ее волосам. – Сколько лет нас разделяет…. Страшно подумать. Не один, не два, а двадцать. А мне и вспомнить-то нечего. Нюша, а Олег, он сейчас с тобой, как?
– Никак, – с грустной улыбкой пожала плечами Аня. – Не потому, что все ему безразлично. Я просто сказала так – согласился. На самом деле все было гораздо сложнее. Мы с ним действительно жили хорошо. Почему ты считаешь, что мы не любили друг друга? Любили, – перевела она на Игоря спокойный взгляд. – Мы с тобой изменились, Игорек. У меня свой круг общения, у тебя свой. Чего-то ты во мне не сможешь принять, чего-то я в тебе. А меняться в таком возрасте, сам знаешь, непросто.
– Брось, – добродушно возразил Игорь. – Только ты не обижайся, ладно? Ну, какой у тебя сейчас круг общения? Любка да Томка… тоже, чудо в перьях. Позови ее, если хочешь. У нее семья есть?
– Есть дочь. А муж бросил.
– Правильно. Кто с такой блажной сладит? – он вдруг рассмеялся. – Она же среди вас самая сисястая была. Пацанам полапать
