вернуться домой – как-никак, ее родные, если не мать, то отец, волнуются; она не предупредила, и ее исчезновение не могло пройти незамеченным. Сильвинус предложил послать гонца с вестью, но девушка хотела сама повидать родителей. Тогда, распрощавшись с Клувией и Лигом, вдвоем они вышли на улицу. Особняк нового знакомого располагался отдельно от обычных домов, чуть севернее портика Ливии. Сколько раз девушка проходила мимо этих окон, любовалась утонченным вкусом владельца, но и помыслить не могла, что под этой кровлей может биться сердце, страдая от ран, так похожих на ее собственные!
Шли они малолюдной дорогой вдали от купчих и торговых мест, вдали от развлечений толпы, шумных кабачков и подозрительных притонов. Эта дорога больше подходила важным и знатным гражданам: в округе многие особняки стоили немало денег, охранялись хорошо, и толкаться здесь темным особам попросту не дозволялось.
Разговор не ладился: чем больше Сильвинус хотел раскрыть тайну, узнать ее загадку, тем все трудней давались ему слова, тем все мучительней становилась тишина между словами.
Но богами была назначена им иная встреча, непредвиденная, немилосердная, да и не встреча вовсе – один лишь след от жизни другого человека, одно воспоминание, – как после бури, что, пронесшись, оставляет признаки своего буйства. Только при этой встрече буря пронеслась не по земле, а в душе Авроры: гулкий удар потряс ее волю, желчное пламя явленной боли вновь растравило, растревожило открытую рану. Сильвинус в непонимании и беспокойстве обратил глаза к девушке – на той не было лица.
– Что с тобой? Ты словно увидела призрака, восставшего из могилы и ступившего на землю!
Она тяжело задышала, пытаясь отойти от пережитого волнения:
– Так и есть! Тот мужчина – взгляни! Я его узнала: это он самый, призрак из могилы… мужчина с красными перьями.
– Что ты такое говоришь? Какой мужчина? – Сильвинус еле успел приметить грозную фигуру городского полицейского в полном облачении; тот их не видел, но обернулся по привычке – и одного мига хватило, чтобы запомнить его суровые черты.
– Да. Лицом совсем не мил, глаза прохладней стали и впиваются, будто когти орла или зубы шакала. Но он – не призрак из могилы.
Аврора только прошептала:
– Призрак… из далекого прошлого, которое, я надеялась и уповала, больше ко мне никогда не вернется, но оно не щадит меня и, словно в наказание за давние грехи, жжет зеленые листья моей весны и затмевает солнце, – и потянув за руку опешившего Сильвинуса, сказала, – пойдем, присядем. Я расскажу тебе эту жуткую историю, если ты только сердцем не дрогнешь.
Она смело заглянула ему в глаза и, увидев их блеск и красоту, поняла, что и в этом они схожи: идти на риск, не оценивая сил, снести, сокрушить все на своем пути, подчинить себе волю и желания ближнего или пасть жертвой собственной неразумности – это их призвание; такова и его природа.
Присев в тени задумчивого вяза, Аврора поведала ему о тех несчастьях, что вторглись
