быть в подъезде! А тут ребёнок один совсем…
Вбегая на крыльцо, я поскользнулась и упала с него, сломав каблук и ощутив острую боль в ноге.
Пока я, зажав в руке сумочку, в которую закинула каблук и динозавра, в мокром пальто от талого снега, не ступая правой ногой, на высоком каблуке прыгала на одной ноге до лифта, Севы на лестнице уже не было.
Нога пульсировала болью, я попыталась пошевелить пальцами, через боль, но мне удалось. Значит, не сломана.
Лифт раскрылся, Сева стоял один у запертой двери в квартиру.
– Будешь толстой и застрянешь! – буркнул он. Я выпрыгнула из лифта, сын увидел, что со мной что-то не так. – Мама! – Он начал плакать, – мама, мамочка!
Я опустилась на колени, взяла его за плечи и заглянула ему в заплаканное лицо:
– Больше никогда, слышишь, никогда так не делай! Всегда говори, если что-то не так. Только словом ты дашь понять человеку, что случилось. Понял? – Я не кричала, говорила спокойно, твёрдо. Но для него, похоже, это было хуже крика.
– Держи, – вытащила я из сумки динозавра, сидя на диване дома, – не разбрасывайся тем, что тебе дорого. Ты ведь так его хотел.
Сева взял динозавра и отложил его подальше, помогая мне снять сапог с больной ноги.
– Мама, тебе больно?
– Больно.
– Мам, прости!
– Зачем ты убежал?
Сева молчал.
– Ты помнишь, что я тебе у лифта сказала?
– Мам, ты не уйдёшь от меня?
– Ты что такое говоришь?
– Ну ты же хотела уйти!
Я притянула его к себе и крепко-крепко обняла:
– Глупый, несмышлёный ты мой! Цветочек ты мой…
– Аленький?
– Аленький! Не брошу я тебя, никогда. Не думай даже так. Никогда, никогда не брошу!
– Мам, давай дяде Грише позвоним? Он же врач!
Он сам скоро позвонит.
Около восьми часов я окончательно поняла, что моя распухшая нога не влезет ни то, что в сапог, да ещё без каблука, она в чулок не влезет. Однако, я вымыла голову, привела себя в порядок, но надеть удалось без боли широкие шорты и футболку. Сева помог мне забинтовать лодыжку.
Зазвонил мой мобильный. Неопознанный номер. Я ответила:
– Гриша?
– Да, это я. Я подъехал, стою напротив дома…
– Вечер отменяется.
– Что-то случилось?
– Понимаешь, – я не смогла сдержать смех, – я упала прямо на крыльце и, в общем, нога теперь как у слона.
– Кира, ничего смешного в этом нет. Я поднимусь к тебе, назови номер квартиры.
Сева открыл дверь, в которую вошёл Гриша. Я слышала его голос, но пока не видела. Когда он появился в комнате, я застеснялась его, как девочка. На нём был дорогой костюм, пиджак он снял сразу, повесив на спинку стула поверх Севкиных вещей, прихваченную аптечку он положил на стул.
– Здравствуй, – поздоровалась я.
– Привет. – Он быстро сел
