только не придумывали в этих покоях австрийские кайзеры! Знаете, какая потеха пришла в голову самому могущественному из них, Леонхарду фон Койчаху – «строителю» этих покоев? Он не страдал от комплексов, не приказывал казнить каждого, кто кинул в него репкой. Да-да, вы не ослышались. Недовольные горожане закидывали своего правителя этим овощем, когда он гулял по городу. И что же надумал кайзер, лежа в опочивальне? Фон Койчах лишь приказал поместить изображение репы на гербе города. Не насмешка ли это над подданными, не плевок ли? Не высшая ли это вседозволенность?
– Вы так не любите власть имущих? – Молоденькая девица в спортивной вязаной шапочке и куцых джинсах смотрит на Соню с детской непосредственностью.
Гид осекается и прищуривается, усмехается:
– Это не так.
Конечно, не так! Что за чушь! Она не любит власть имущих. С чего бы ей их не любить? Не с чего. Она их ненавидит. Что верно, то верно.
– Пиши, Зырянская, не отвлекайся! – Начальник колонии недовольно прикрикивает на Соню. – Еще пятнадцать открыток, и свободна. Отправишься на свои нары. Надо ведь использовать твой талант, как думаешь? Да не хмурься. Сама подумай. В твоем деле тренировка нужна. Забудешь чистописание, что на свободе делать станешь?
– Мало, что ли, занятий? – огрызается заключенная.
Молоденькая, а спесивая – ужас. И главное, ведь действительно девка талантливая. Ну не повезло ей, с кем не бывает. А вот ему повезло: как красиво она пишет. Жаль, освободится скоро. Нечем будет высшие чины удивлять.
– Ты не дерзи. Мало, много, какая разница! А у тебя профессия в руках.
– Какая профессия?
– Ну, этого, как его, каллиграфа, во.
– Кому сейчас нужны каллиграфы?
– Всякому таланту, Зырянская, есть применение. Захочешь – найдешь. Документики поддельные завсегда нужны. А твоей рукой написанные точно от подлинника не отличишь.
– Я к вам возвращаться не собираюсь.
– Это все так говорят. – Полковник барабанит жирными пальцами по столу. – У меня к тебе, Зырянская, предложение.
Соня поднимает голову и смотрит на коменданта недобрым взглядом.
– Какое?
– Да ты не напрягайся, расслабься. Предложение характера, так сказать, интимного не носит, но тебя должно заинтересовать. Хочешь, похлопочу о досрочном?
– Мне всего год остался.
– Ну да, ну да. Год. Действительно. Что такое год, когда тебе девятнадцать. Всего лишь подождать до двадцати, так?
Соня кивает.
– Нет, не так. Это, я тебе скажу, еще триста шестьдесят пять дней в колонии. А может их стать всего девяносто. Понимаешь?
Еще один кивок.
– Прекрасно. Так похлопотать о досрочном?
– Что я должна сделать?
Толстые сосиски на секунду зависают над столом, а затем опускаются с громким хлопком:
– Умная
