носом и выпученными, залитыми алым глазами – сыто рыгнул Савойский и, послушав напоследок истошный крик подчинённого, вцепился тому в шею.
Из перекушенной артерии кровища брызнула фонтаном, заливая и пол, и ковёр, и стол, и бумаги на столе, и спины вконец оробевших топ-менеджеров.
А отмучившийся юрисконсульт со стона перешёл на хрип, а потом пару раз всхлипнул и, окончательно затихнув, обмяк.
Савойский, разжав хватку, движением колена сбросил безжизненное тело на пол.
Вытер подбородок и, отряхнув побуревшую от крови рубашку, сказал:
– Передайте Пронягину, что старший теперь он. Вместо…
Тронул ногой труп.
– …Упокой его…
Илья Григорьевич хихикнул и погрозил пальцем потолку.
– Упокой, непременно упокой! Чтобы за щеками своими не вернулся!
Топ-менеджеры дружно закивали в ответ.
– На сегодня – всё! – заявил Савойский. – Совещание окончено.
Под тихий шелест бумаг, издавая еле слышные вздохи облегчения, топ-менеджеры покидали кабинет начальника и, едва переступив порог, осеняли себя украдкой крестными знамениями.
«Дурачьё» думал Савойский, провожая их пристальным, хищным взглядом. «Тоже мне, нашли, у кого защиты просить!»
И улыбался сдержанно, одними уголками губ.
После ухода менеджеров прошло минуты три. И по прошествии трёх минут услышал Илья Григорьевич голос секретаря, прозвучавший в динамике интеркома:
– К вам женщина….
Ниночка была явно смущена.
– Та, о ком вы предупреждали.
Савойский немедленно вскочил и, на ходу перепрыгнув через кровавую лужу, подбежал к двери кабинета.
Оказавшись в приёмной, немедленно кинулся он к стоявшей у секретарского стола тихой, скромно одетой женщине…
В которой Любанин, доведись ему вдруг неведомо какими путями и судьбами оказаться в этот момент в этом самом месте, сразу же узнал бы лунную даму, что труп прятала да ворожила над земляным провалом в ночном парке.
По счастью для Любанина, в этом нехорошем месте и в это неурочное время он не оказался (хватило ему и других мест, и иных неподходящих моментов), потому не пришлось даме повторно посылать за ним в погоню своих слуг (из коих, впрочем, во время этого визита сопровождал её только один, да и тот, столбом стоя, дожидался хозяйку в коридоре).
Так что обошлось без погони и ненужного шума.
Савойский, подскочив к даме, нагнулся и, не смея коснуться бледной руки не слишком чистыми губами, поцеловал воздух возле слегка дрогнувшего указательного пальца.
И прошептал почтительно, не разгибая спины:
– Честь для меня, повелительница, принимать вас в моём скромном убежище. Не побрезгуйте, пройдите…
И он, вывернув шею, как-то очень ловко кончиком носа показал на гостеприимно открытую дверь кабинета.
Женщина, не ответив на столь почтительное приветствие, молча зашла в убежище
