случайно. Мы, патрульные, лучше всех знаем свои участки. Мы постоянно на улице, заглядываем в каждый дом, в каждое новое заведение, общаемся с людьми. Сотрудники Восточного отдела, по крайней мере, задали мне этот вопрос – заодно с рядом других. Именно поэтому я покидала место преступления чуть успокоенная.
Воздерживаюсь от комментариев. Постукиваю пальцами по дверному косяку. Разворачиваюсь. Пора уходить. Эйхерн останавливает меня вопросом. Причем глядит по-прежнему в компьютер.
– Как там Трумен, Мики?
Тушуюсь. Не ожидала такого. Вымучиваю:
– Хорошо, должно быть.
– Вы с ним не контачите, что ли?
Пожимаю плечами. Порой не поймешь, с какой целью Эйхерн затрагивает ту или иную тему. Но цель есть всегда.
– Странно, – продолжает сержант. – Я думал, у вас отношения.
Он поднимает глаза. Визуальный контакт на целое мгновение продолжительнее, чем это считается приличным.
По пути домой набираю бабушкин номер.
Мы редко созваниваемся. Еще реже встречаемся. Когда родился Томас, я решила: его детство будет кардинально отличаться от моего. То есть в жизни моего сына должен быть минимум общения с Ба, да и со всеми О’Брайенами. Из необъяснимого чувства – словно чем-то обязана семье – я переступаю через себя, устраиваю для Томаса ритуальные визиты к Ба перед Рождеством или сразу после. Периодически звоню по телефону – чисто с целью убедиться, что Ба еще жива. Она выражает недовольство, но, я уверена, ничуть не тяготится ситуацией. Во-первых, никогда сама не звонит. Во-вторых, не предлагает посидеть с Томасом – даром что достаточно энергична для работы в кейтеринговой компании и для подработки в «Трифтвее»[6]. Вот интересно – если я с ней контактировать перестану, Ба догадается мой номер набрать? Вряд ли.
– Чего надо? – бурчит Ба после седьмого гудка. Она всегда так отвечает.
– Это я.
– Кто «я»?
– Мики.
– А, – тянет Ба. – По голосу-то и не признала.
Молчу, перевариваю. Застарелое чувство вины, вот это что.
– Бабушка, ты о Кейси давно слышала?
– А тебе какое дело? – осторожно уточняет Ба.
– Так просто.
– Ничего я не слышала. Сама знаешь – я с ней не общаюсь. Мне этот гемор не нужен. Я с ней не общаюсь, – повторяет Ба для пущей убедительности.
– Ладно. Пожалуйста, позвони, если что-нибудь узнаешь.
– Что ты затеяла? – цедит Ба. Теперь уже с полноценным подозрением.
– Ничего.
– Держись от нее подальше, не то наплачешься.
– Разберусь.
Следует короткая пауза, после которой Ба выдает:
– Чтоб ты да не разобралась.
Очень ободряюще звучит.
Ба меняет тему.
– Как поживает мой малыш?
К
Название сети дешевых супермаркетов.
