к генералу и положив руку ему на плечо. – Ты же знаешь, врач говорит, тебе нельзя волноваться.
– Так не расстраивай меня! – стряхнул он ее руку. – Пирс сказал, что на самом деле ты бросила вызов этому человеку, решив проскочить в «игольное ушко» на той узкой беговой дорожке в Тернем-Грин. Ты о чем думала?
– Я думала, – покраснела Вирджиния, – что смогу победить его и он наконец перестанет ходить с важным видом по городу, хвастаясь своим умением убивать людей.
Эти слова сразу обуздали крутой нрав Айзека. Смерь Роджера больно ударила по всем в их семье, но Вирджиния пережила эту потерю острее всех. Она боготворила брата, а смерть нанесла неизгладимый отпечаток на тот гигантский монумент, который она создала в его честь в своем воображении, будучи еще девчонкой. Когда дело касалось Роджера, горе застилало Вирджинии глаза, и она ничего не видела перед собой.
– Ох ты, мой ягненочек, надо перестать переживать из-за Роджера. А что касается Шарпа, я точно так же, как и ты, ненавижу этого человека, но…
– Если бы ты только видел его на гонке в прошлом месяце, где он победил лейтенанта Четуина, – сжала кулаки Вирджиния. – Ему было совершенно наплевать, что Роджер погиб, соревнуясь на этой же дорожке! Кто-то должен поставить лорда Гейбриела на место, научить его скромности, хоть какому-то чувству приличия!
– И ты считаешь, что это должна быть ты?
– Почему нет? – Голос Вирджинии стал молящим. – Ты знаешь, что я могу это сделать. Ты сам говорил, что я умею ездить в экипаже лучше любого мужчины.
– Я не намерен смотреть, как ты рискуешь собственной жизнью, и, могу добавить, своим будущим, пытаясь состязаться в гонке с этим человеком. Надевай шляпку, мы едем к лорду Гейбриелу Шарпу. Ты, моя дорогая, скажешь ему, что совершила ошибку и отказываешься соревноваться с ним.
– Ничего такого я не буду делать! – нервно сказала Вирджиния. – Я отказываюсь давать ему повод думать, что я струсила.
– А я отказываюсь терять еще и внучку из-за этого наглеца!
– Ты не потеряешь меня, клянусь! – побледнела Вирджиния.
– Это ты чертовски правильно заметила, не потеряю. – Айзек почувствовал страх, стиснувший его сердце. – Я этого не вынесу.
После смерти его жены от плеврита, когда она сопровождала его с кавалерией на Пиренейский полуостров, у генерала наступил сложный период. Потом погибли его сын с невесткой, и он вернулся домой, чтобы управлять конезаводом. Он мучительно переживал свои потери и хотел только одного – забиться в нору и горевать в одиночестве.
Айзек собирался найти родственника, чтобы пристроить Вирджинию и Роджера. Но так он думал, пока не увидел трехлетнюю безутешную девочку.
– Папа умер? – дрожащими губами спросила она тогда, подняв на него глаза.
У Айзека встал ком в горле.
– Папа умер, ягненочек, – подтвердил он, – но твой Поппи здесь.
Глядя на него большими, полными слез глазами, она обхватила его ноги маленькими пухлыми ручонками и сказала:
