протянул Лидии медвежонка. – Этот зверь прилетел к вам, Лидия Дмитриевна, из Сибири.
Лидия счастливо засмеялась, подхватывая мишку.
– Экстравагантный подарок, – сердито пробурчал Брутень и ударил по клавишам. – Да ты, Пирамида, просто герой Джека Лондона.
– С Джеком я был прекрасно знаком, Валерьян, – сурово сказал Пирамида. – Там… на Аляске…
– Пирамида, мне тоже нужно с тобой… – заговорил было Брутень, но посмотрел на Лидию и хмуро усмехнулся: – Ладно, ничего, иди…
Юра охотно двинулся за Лидией.
…Брутень все играл мелодию за мелодией и пил рюмку за рюмкой, когда в глубине откинулась штора и к роялю подошел полковник Отсебятников с бутылкой коньяку и рюмкой в руках.
– Сегодня я напьюсь, – меланхолично сказал он Брутеню. – Упустил вашего друга Пирамиду. Агитировал рабочих с самолета и улетел в Финляндию.
– Бред собачий, – вяло пробормотал Брутень. – Он только что был здесь.
Полковник Отсебятников пошатнулся. Появившийся в дверях Панкратьев делал ему таинственные знаки.
– Что вы носите этот пшютовской монокль, Теодор? – сказал Брутень. – Старо, смешно…
– Монокль – символ нашего поколения! – с вызовом воскликнул полковник. – Панкратьев, смирно!
По аллее парка, где мелькают огоньки и яркие платья, медленно идут Лидия Задорова и Иван Пирамида.
– Я приехала сюда из Москвы, чтобы учиться у Брутеня летному делу, – рассказывает Лидия. – И что же? В воздух я поднималась всего три раза, но зато участвовала в 33 карнавалах. Вот вы, Пирамида…
– Я ненавижу Пирамиду! – вскричал Юра. – Я бы его застрелил, заколол, придушил, растерзал!
– Ну полно, полно, – ласково усмехнулась Лидия. – Порой кажется, Пирамида, что вам не тридцать лет, а восемнадцать.
Юра-Пирамида печально покрутил усы.
– Мне самому так кажется… иногда… увы…
– Вы, Иван, в отличие от Валерьяна, настоящий авиатор, преданный небу, такой, как Жюль Ведрин, Гарро, Ефимов, Васильев! – горячо заговорила девушка. – Я вижу за вашими плечами судьбу! Маньчжурия… Аляска… Вы знали Джека Лондона!
– Увы… увы… – вздохнул Юра.
Неподалеку послышался детский плач и тихий женский голос:
– Барин, ради Христа!
За оградой парка сидела прямо на брусчатке нищая крестьянская семья: высохшие, как мощи, муж с женой и четверо детишек мал мала меньше.
– Откуда вы, сироты? – голос Лидии дрожал.
– Из Казанской губернии. Голод, барышня, помирают люди…
Лидия трясущимися руками высыпала в подол женщины все содержимое своей сумочки. Иван Пирамида с некоторой стыдливостью вывернул карманы, а затем отколол от груди серебряные крылышки…
– Господи, господи! – зарыдала крестьянка от такого неожиданного счастья.
– …Я не могу этого видеть, – говорила Лидия Юре, чуть не срываясь на крик. – Рядом – неслыханная роскошь
