такой деятельной жизнью.
– Что-то гибельное есть в этом поветрии, – говорит первый, – ночные балы, скейтинги, дуэли между авиаторами…
– Прибавьте к этому разгон демонстрации рабочих, – резко вставил второй.
– Безумный город, манящий и до странности молодящий кровь… сознанье страшного обмана всех прежних малых дум и вер, и первый взлет аэроплана в пустыню неизвестных сфер…
– Зря вы рифмуете обман и аэроплан. Хлыщи и золоченые болваны примазываются к авиации, сделали из нее моду наравне со спиритизмом и французской борьбой, а ведь в воздухе, возможно, – будущее нашей страны…
Вдруг из темноты прямо на собеседников выскочил некто дикий в ореоле рыжих волос, в рубашке с петухами, с черной мантией за спиной.
– Братцы, кто здеся из Царевококшайска? – дико завопил он и пролетел мимо.
Все стихло. Двое ночных прохожих смотрели в пустую перспективу, один со злой улыбкой, другой с тоской.
– Аптека, улица, фонарь, – тихо проговорил последний.
Обессилевший о. Илья повалился на ступени где-то на набережной, смежил очи и мгновенно заснул.
Блики воды мелькают по фасаду здания и по медной табличке на парадном: «Беллетрист-спортсмен Вышко-Вершковский».
Тайная война
Неожиданно мы оказываемся на борту загадочной ослепительно-белой яхты. Ранним утром она «барражирует» в заливе вдоль берега. На палубе обстановка вполне прелестная: вокруг белого стола в соломенных стульях сидят офицеры и штатские и балтийский ветер раздувает их белые летние мундиры и легкие сюртуки.
В центре нашей позиции седобородый генерал. Он смотрит в подзорную трубу на берег.
В окуляре подзорки проплывают все главные места действия нашей истории. Они соседствуют друг другу, окаймляя берега маленькой бухты. Вот слева проплывают столики, вазы, раковины и мостики сада аэроклуба «Икар». Далее – окаймленное штакетником летное поле со стоящими там аэропланами. В глубине поля низкий и длинный деревянный дом с террасой – там управление аэродромом и летными службами и комнаты для пилотов. Еще глубже – ангары и мастерские. За штакетником справа – мощенный булыжником двор и там полусарай, полунавес под вывеской:
«ДЕДАЛ» ЗАВОД ЛЕТАТЕЛЬНЫХ АППАРАТОВ
И МОТОРОВ ВЕТЧИНКИН И СЫН И КОМПАНИЯ».
Перед генералом на столе разложены фотографические карточки. Мы видим, что ворошит их длинным пальцем полковник Отсебятников, и понимаем, что это яхта охранки.
– Вот снимок 1903 года, Иллиодор Борисович, – докладывает Отсебятников. – Первый арест в Манеже. Иван Задоров, студент Императорского Высшего Технического училища. Как видите, юноша бледный со взором горящим…
– Уже тогда надо было петельку на шею… – вглядывается генерал. – Что далее? Первые усики…
– Так точно, и вместе с ними маузер, которого, к сожалению, на снимке не видно. Тысяча девятьсот проклятый, ваше превосходительство.
