Вася и принялся есть.
На «розочку» у Инны сама собой выпрямилась спина, расправились плечи и заиграли глазки. Глянув на нее, Вася ухмыльнулся:
– Детский сад.
А Инна с воодушевлением подумала, что еще заставит его за ней побегать. Она ему нравится! Козыри у нее на руках.
***
Две недели Василий заходил забирать Инну на обед. И каждый раз честно вел себя как ухажер: приносил ей шоколадки, конфеты, цветы, милую безделушку на рабочий стол. При этом смотрел восхищенно, называл дорогой и целовал ручку. Девчонки в отделе Инне завидовали, спрашивали, как ей удалось из него такого шелкового и внимательного кавалера сделать. Инна считала его поведение своей победой и, хотя и была внутренне настороже и никак не получалось очароваться Васей, все же старалась соответствовать ситуации: блестела глазами, завивала кудри, принаряжалась, плакала, но ходила на высоченных каблуках.
Вася не экономил, водил в хорошие рестораны и больше не навязывал свой выбор блюд. Инне это льстило, иногда, правда, холодком сердце сжимало понимание, что он вкладывается в ее согласие и с каждым днем все больше робела отказать. Даже будучи деликатным и внимательным, Вася умудрялся загонять ее в угол. Инна его немного боялась, сама перед собой храбрилась и обещала развернуть ситуацию на сто восемьдесят градусов. Пока не получалось.
Иногда она спрашивала себя, почему встречается с ним? Как ни странно, с Васей ей было комфортно и естественно. Он никогда не умничал. Заезжие саксофонисты или открытая лекция о творчестве Караваджо в Музее изобразительных искусств его совсем не интересовали. Он всегда говорил о простом, земном, понятном. Что надо быть идиотом, чтобы менять машинное масло в авторизованном автосервисе и платить за это шесть тысяч вместо четырехсот рублей. Что только лохи не ставят счетчики воды в квартире и платят за чужие расходы. Что пиццей на тонком тесте наесться невозможно и людей вынуждают заказывать что-то еще. Это находило живейший отклик в душе Инны. Она, в свою очередь, наконец-то нашла человека, которому могла сказать, что считает расточительством и барством сдавать вещи в прачечную. Кроме того, мало ли как они там постирают! Вася согласился с ее подозрением, что в ресторанах в еду добавляют усилители вкуса, и лучше питаться дома. Оба кривились в гримасе отвращения от того, что кто-то держит собак в квартире.
– Грязища, вонища, шерсть, испорченная мебель и лишние заботы с выгулом.
– У нас собаки жили во дворе в конуре, никто их к ветеринару не таскал, не расчесывал, корм не покупал, не выгуливал.
– Да, сами себя как-то вылизывали, линяли и лопали, что дадут.
Оказалось, что оба в детстве ненавидели срезать виноград, каждый имел порезы от секатора и был укушен пчелами. Дергать траву для Васи было такой же постылой повинностью, как и для Инны. Оба получали ложкой по лбу, если неаккуратно брали еду из общей миски, например, роняли пельмени. Про лбы смеялись долго, потому что о лоб каждого кто-нибудь из родни норовил смеха ради разбить вареное яйцо.
Васю лупили ремнем,
