подсобным рабочим в кибуц[1], и, получив свои первые деньги, я сразу же позвонил Вере: тебе, Агата, как раз исполнилось четыре года, и я хотел поздравить с днем рождения свою любимую дочурку. И знаешь, что мне сказала твоя мать?
– Даже представить себе не могу, – с недоумением пожала я плечами, старательно делая вид, что верю рассказу.
– Она сказала: «Лева, не смей возвращаться домой, Владлен Генрихович рвет и мечет, его со скандалом уволили из органов, и он жаждет мести. Из Тель-Авива вернулся Жакетов и все свалил на вас с Максом. Теперь генерал ищет тебя и Фишмана, ибо считает, что вы вместе задумали побег на Запад». Вера обещала приехать в Израиль – тогда многие эмигрировали. Твоя мама выполнила обещание, но не смогла забрать тебя с собой. Думаю, Владлен Генрихович догадался, куда делась Вера, и, чтобы пресечь возможные разговоры, инсценировал несчастный случай, в результате которого якобы погибла твоя мать. Сейчас Вера тяжело больна, она перенесла тяжелейший инсульт, не знаю, сможет ли подняться на ноги, и больше всего Верочка мечтает увидеть тебя, Агата.
Отец всем корпусом развернулся на скамейке и пристально посмотрел мне в глаза, дрогнувшим голосом проговорив:
– Доченька, очень тебя прошу, полетели со мной, а? Мама так ждет… Я привез приглашение, вот оно. На обратной стороне записан номер моего мобильника, если что – можешь в любое время со мной связаться.
Он достал из внутреннего кармана льняного пиджака сложенный вчетверо листок, протянул мне и держал до тех пор, пока я не взяла.
– Ну что, поедем?
Я смущенно молчала, не зная, как реагировать на это странное предложение. Отец меня не торопил. Когда молчать дальше стало невозможно, я наконец с трудом выдавила из себя:
– Я так сразу не могу. Вот съезжу в Жуковский, наведаюсь в институт экспериментальной биофизики, переговорю с теми, кто что-то об этой истории помнит, – вот тогда обязательно полечу с тобой к маме.
– Напрасно время потратишь, – бесстрастно обронил собеседник. – Институт в Жуковском – секретный объект, тебя туда не пустят.
– Хорошо, тогда спрошу у деда.
– Ну-ну, генерал Рудь очень обрадуется, что сможет снова упечь меня в лабораторию и дать возможность своим людям закончить начатые исследования. Я постоянно чувствую, что люди генерала где-то рядом, я уверен, что Владлен Генрихович не оставил идею вернуть меня в спецотдел. Пойми, дочь, меня предали: я думал, я один из них, а оказалось – я всего лишь подопытный кролик.
– Тогда поговорю с бабушкой, – не сдавалась я. – Аккуратно поговорю, чтобы Ида Глебовна ни о чем не догадалась и не рассказала деду.
– Вот этого точно делать не стоит, – хмуро откликнулся отец. – Я сказал тебе неправду. Генерал с женой тебе не совсем уж чужие. Твоя мама – младшая сестра Иды Глебовны, после смерти их родителей генерал растил Веру как родную дочь. И он никогда не простит Вере предательства.
Сельскохозяйственная коммуна в Израиле.
